Тени киновари
Шрифт:
Появились еще два раба-человека, ни один из них не был Беттин, но оба были похожи на него — гибкие, загорелые, шрамы едва заметны — и присоединились к ним. Матра попыталась угадать, кто из них был черно-золотым поясом, а кто синим, но не было никакой возможности узнать это наверняка, а августейшая эмерита не обращалась к ним по имени.
— Вы проводите Матру во дворец. Покажите это сержанту у ворот, а также инспектору, но не давайте им в руки, и не выпускайте ее из вида ни на мгновение, пока не дойдете до золотых дверей. Оставайтесь с ней. Показывайте мне слова всех, кто заговорит с вами.
Она сложила пергамент, зажгла
Матра даже тихонько вскрикнула, когда августейшая эмерита прижала цилиндр к воску. Она немедленно осознала свою глупость, но ни один из рабов не был того насмешливого, раздражающего типа, к которому принадлежал Беттин. А возможно они, как и она сама, были потрясены замыслом старой женщины.
— Этого должно быть достаточно. — Эмерита вручила запечатанный пергамент рабу, который держал цилиндр. — Это не должно быть открыто, пока вы не достигните золотых дверей. Но если кто-нибудь это сделает, вы обязаны запомнить их лица, маски и имена, если вы услышите их.
Теперь Король Хаману ничего не значил для этих молодых мужчин. Они принадлежали только своей хозяйке, и ее приказы они должны были выполнять до порога смерти и за порогом. Их татуированные щеки должны были защитить их, как метки вокруг глаз защищали Матру. Никто не осмелится и пальцем коснуться раба инквизитора, зная, что тот может сделать с ним, и в кого он может его превратить.
Никто не осмелится и пальцем коснуться Какзима. Даже августейшая эмерита.
Мрачная и присмиревшая, Матра в сопровождении двух рабов вышла из квартала темпларов и через широко распахнутые ворота вошла во дворец Хаману. Двор был огромен, никак не меньше их пещеры, но открыт сверху, и с неба ослепительно светило полуденное солнце. Повсюду былу групки темпларов, аристократов и богатых купцов, знимавшихся своими делами. Некоторых из них она узнала. Они сделали вид, что не узнали ее. И хотя в воздухе не было ни ветерка и жара просто подавляла, Матра надела на себя шаль.
У внутренних ворот их остановили сержант военного бюро и инспектор гражданского, каждый в желтой тунике с короткими рукавами. На рукавах резко выделялись соответствующие их рангу нашивки. Сержант военного бюро хотел сам передать послание на следующий пост. Он приказал было обеим рабам возвращатся, но отменил свой приказ, когда более высокий раб сказал:
— Я запомню твое лицо.
Потом они прошли через двор поменьше, в котором росли деревья, а фонтаны бесцельно выбрасывали воду вверх. Полосы из золота и меди были на рукавах темпларов, которых они встретили следующими, и еще больше металла было на рукавах третьей пары, которая стояла перед массивнми дверями самого дворца. Массивные, но не золотые двери — Матра и рабы прошли мимо мимо четвертой пары и, наконец, достигли пятой пары темпларов — высших темпларов, с масками и туниками другого цвета — прежде чем оказались у закрытых, но не запертых золотых дверей.
— Вы все сделали правильно, — сказал один из темпларов в маске рабам. — Запомните нас для августейшей эмериты. Мы продолжаем поддерживать с ней мир. — Он взял запечатанный черной печатью пергамент, потом открыл одну из золотых створок. — Жди здесь, — сказал он, и буквально в то же мгновение Матра осталась абсолютно одна.
Она огляделась и обнаружила, что оказалась в скромной комнате, не большей, чем атриум августейшей эмериты, совершенно пустой, за исключением единственной скамьи из черного мрамора; ее тишину нарушало только робкое журчание воды, каскадом падавшей из огромного черного камня перед скамьей. Непонятно было откуда берется вода, камень выглядел совершенно целым. Но и ее присутствие, и бесконечное движение, все говорило о могущественной магии.
В Доме Экриссара Матра научилась нескольким полезным вещам, например, когда не знаешь, что с тобой будет дальше, лучше всего сесть. Она подошла к той части стены, которая была дальше всего от камня, но откуда была ясно видна теперь закрытая золотая дверь. Это было как сидеть у порога Лорда Экриссара, с только той разницей, что теперь она сидела за дверью, а не перед ней.
— Ты долго ждешь?
Дверь не открывалась, молодой мужчина не проходил через нее, так что она едва не выпрыгнула из собственной кожи, когда раздался звук голоса.
— Я испугал тебя?
Она покачала головой. Удивление это одно, страх совсем другое, и она достаточно хорошо знала разницу. Стройный и гибкий, хорошо загорелый, он мог бы быть одним из рабов августейшей эмериты, но его щеки были абсолютно гладкие, как и тело. Со своими щеками без шрамов, длинными черными волосами и скромной белой туникой с полосками, он мог быть мужчиной-элегантом, вроде нее.
— Кого ты ждешь? — спросил он, становясь перед ней и предлагая ей руку.
Не отвечая на вопрос он приняла его помощь, хотя и не нуждалась в ней. Он оказался сильнее, чем Матра ожидала, так что у нее сложилась впечатление, что он поставил ее на ноги, а не помог подняться. И в его фигуре было что-то не правильное, хотя и не неприятное, но неестественное. Он не был похож ни на одного из тех, кого она знала, как и она сама не походила ни на кого.
За время удара сердца Матра решила, что этот элегант был сделан, а не родился. Наверно именно его создатели имели в виду, когда назвали ее ошибкой.
— Я жду Лорда Хаману, — медленно ответила она, собрав все свое мужество.
— О, все ждут Хаману. Тебе скорее всего придется ждать очень долго.
Он повел ее к скамье, на которую она и уселась, но он не сел рядом с ней.
— И что бы ты сказала ему, когда он будет здесь — если он будет здесь.
— Если я скажу тебе, ты расскажешь мне о твоих создателях?
Молодой мужчина вскинул голову и уставился на нее выпуклыми желтыми глазами, но Матра не дала себя обмануть. Она знала, что это честная сделка; он мог ответить на ее вопросы. Он был совершенным творением своих создателей, его не гоняли по пустыне, а сразу отправили к королю Урика.
— Мои создатели, — медленно сказал он через несколько мгновений, подтверждая ее подозрения и надежды. — Это было давно, очень давно, но я расскажу тебе то немногое, что помню о них… после того как ты расскажешь мне то, что хотела рассказать Хаману.