Тени в переулке
Шрифт:
Многие забыли, что в суровые сталинские времена были частные фотоателье, врачи, сапожники. Улицы были заклеены вывесками мелких частников. Мне особенно нравилась одна. Она висела на улице Алексея Толстого: «Портной Лев».
Последних частников в стране отменил Никита Хрущев.
Но в те времена, когда мы с моим другом Мишей Гельманом любили вечером погулять по аллеям «Эрмитажа», частники были еще в полном порядке. Одетые по моде 50-х годов, в костюмах из жатки и габардина, гордо вели они по аллеям своих дам, закутанных в панбархат и увешанных бриллиантами.
Среди
Не знаю, правда ли это, но эту историю я слышал от самых разных людей. Судак «втюхал» кепочнику из Столешникова, Моне по кличке «Нос», машинку, которая печатала деньги. Продал он свое изобретение за тридцать тысяч, по тем временам деньги ломовые. Машина была устроена безобразно просто: крути ручку – и новенькая хрустящая сторублевка выскакивала из прорези. Конечно, как мне рассказывали, на машинке этой загоралась лампочка, стояли баллончики для краски.
Моня Нос включил машинку, крутанул ручку и в прорези показалась первая сотня. Он набрал пятьсот и пошел в сберкассу, чтобы положить деньги на книжку. Там их проверили и в подлинности не усомнились.
Тогда Моня рассчитался с Судаком. Но его счастье длилось недолго: машинка выкинула ему всего две тысячи рублей. Когда умелый человек развинтил это сооружение, то увидел камеру, в которую закладывались деньги, при повороте ручки купюра подавалась к прорези и выталкивалась наружу. А лампочки, баллончики и прочая техника были обычной бутафорией.
Судак исчез из Москвы.
А лет через пятнадцать я встретил его в Таллине. По воскресеньям в кафе гостиницы «Виру» собирались деловые люди. К своему удивлению, я увидел среди них Судака. Он, конечно, изменился, время брало свое, но одно осталось неизменным – татуировка на левой руке. Такой я не видел ни у кого. Между большим и указательным пальцем синела гренадерская граната с пламенем у запала. Такие изображения были на пряжках русской пехоты. По возрасту Судак никак не мог быть чудо-богатырем гренадером, и происхождение гранаты оставалось загадкой.
Года через три начальник убойного отдела таллинской милиции Валера Данилевский показал мне фотографии убитого Судака. Татуировка была сфотографирована отдельно. Убили залетные армяне, которые перед этим его долго пытали в котельной.
Все дело в том, что Судак, он же Локтев Алексей Сидорович, трижды подряд выиграл в «Спортлото». Первый раз он угадал пять тысяч, второй – три, а третий – восемьсот рублей.
Всех, кто спрашивал его о такой редкой удаче, он говорил, что изобрел машинку, которая помогает ему угадывать выигрышные билеты.
Это, конечно, была полная чушь, но зверьки клюнули на это и пытали беднягу, пока он не отдал концы. Произошло это в 1969 году, в доме напротив знаменитого Клуба моряков.
Но
Миша Гельман сказал мне таинственно:
– Завтра к восьми подходи к входу МАТИ.
– А что будет?
– Увидишь.
Ровно в восемь я пришел на угол Петровки.
Через несколько минут у входа в институт остановилась «победа». Из нее вышел мой друг. Я посмотрел на него и застыл, как соляной столб. На голове у Мишки была индийская чалма с какой-то брошкой, между бровей красное пятно. Он был бос и гол, только срамное место прикрывала расшитая бисером набедренная повязка.
Ни на кого не обращая внимания, он перешел дорогу и двинулся к «Эрмитажу», куда уже стекался праздный народ. Потом развернулся, пошел обратно и скрылся в дверях мужского туалета.
Минут через двадцать он вышел одетый, подошел к Судаку и сказал:
– Ну?
– Ты даешь, Мишка.
Судак полез в карман и протянул Мишке пачку денег.
– Кусок! – радостно объявил мне Мишка.
Иначе говоря, тысяча рублей, на такую сумму можно было месяц сидеть в «Коктейль-холле».
– Я выкуплю из ломбарда часы и шмотки, – сказал Мишка, – а завтра познакомлю тебя с девушкой, самой главной в моей жизни.
И веселый, бесшабашный Мишка начал с грустью рассказывать о своей горькой любви.
На следующий вечер я пришел к «Эрмитажу», где у входа нервно прогуливался мой друг с букетиком цветов.
– Вот она, – севшим от волнения голосом сказал Мишка.
К нам подходили две прелестные дамы. Одна – темноволосая с яркими синими глазами, вторая – очаровательная блондинка. Старшую звали Галя Кмит, а ту, что помоложе, – Инна Кмит. Вот в нее-то и был безнадежно влюблен мой друг.
Самое смешное: Галина приходилась мачехой Инне, хотя разница в возрасте у них была минимальной. Мы пошли в кафе и провели замечательный вечер. Обе дамы пригласили меня бывать у них, как говорили когда-то, запросто.
После нашей встречи Мишка поведал мне некоторые любопытные факты. Был такой, в те годы знаменитый, актер Леонид Кмит. Прославился он сразу, сыграв Петьку в фильме «Чапаев». Инна была дочерью от первого брака, а Галина – второй, брошенной им женой. Кмит ушел, оставив на плечах бывшей жены двух своих дочерей и все вытекающие отсюда заботы.
Милые дамы жили в Гнездниковском переулке в доме Нерензее в квартире № 210. По сей день, когда мне становится грустно, я вспоминаю нашу веселую компанию, постоянно крутившуюся там, и настроение у меня улучшается.
Я назвал все это Клубом поклонников Инны Кмит. В доме постоянно бывали студенты-международники, будущие звезды сцены, молодые журналисты и даже один писатель – надутый и важный Виктор Горохов.
Инна училась в театральном училище и стала через несколько лет кинозвездой. Она снималась в главных ролях в фильмах «Она вас любит», «Новый аттракцион», «Приваловские миллионы». Но потом не пошла масть. Неудачные браки, нерешенные проблемы, и начинающая кинозвезда стала режиссером на телевидении – правда, очень хорошим.