Тени забытых земель
Шрифт:
— У каждого из нас могут быть небольшие тайны, о которых другим знать не стоит.
— Брат Титус, с этим утверждением я не спорю… — покладисто согласился дядюшка. — Как ни печально в этом признаваться, особенно перед людьми в монастырской одежде, но и у меня самого мелких грешков навалом, и я вовсе не желаю, чтоб о них знал кто-то посторонний. Только вот объясните мне, грешному, каким образом вы умудрились забраться в винный погреб монастыря Святого Кармиана и стащить оттуда два кувшина крепкого вина, которые затем подсунули брату Винчеусу? Насколько я понял из слов отца-управителя, ключи от винного погреба он вечно носит на поясе, и никому их не доверяет. Неужто дубликаты умудрились сделать? Я больше склоняюсь к мысли о том, что вы умеете вскрывать замки с помощью, назовем это так, подручного материала…
— Что? — едва ли не в голос ахнули Андреас и брат Белтус.
— Парни, голос потише сделайте… — посоветовал дядя, даже не глядя на удивленных монахов. — Кричите так, что на острове слышно.
— Но дядя!.. — возмущению Андреаса не было предела. — Что ты выдумываешь?! Как можно…
— Вот именно так и можно. Я думаю, что вы, уважаемый брат Титус, все время пребывания в монастыре Святого Кармиана умело дурили головы не только моему племяннику, но и настоятелю. Сразу же говорю: я никого не осуждаю, а вами даже к какой-то мере восхищаюсь, тем более что у вас почти наверняка имеется свой приказ, который вы выполняли со всем возможным тщанием и смирением…
— А вам не кажется, что вы меня оскорбляете? — в голосе брата Титуса впервые прозвучали нотки раздражения.
— Знаете что? — предложил дядя. — Путь до берега, скорей всего, будет долгий, а чтоб его скоротать, я предлагаю вам послушать некий рассказ, после которого вы поясните мне, где в своих рассуждениях я допустил ошибку. Договорились?
— А почему бы и нет? — пожал плечами брат Титус. — Хоть пойму, в чем вы меня обвиняете.
— Да какие обвинения! — замахал руками дядя. — У меня в голове ничего подобного не было! Повторяю: я просто хотел бы знать, кто вы такой, и что от вас можно ожидать. Пока же я могу сказать о вас только самое хорошее.
— Дядя, брат Титус — мой друг! — Андреас говорил негромко, опасаясь разбудить Абигейл, которая спала неподалеку от него. — И мы с ним знакомы уже больше года…
— И хорошо… — кивнул головой дядя. — Даже замечательно. Ничего не имею против ваших дружеских отношений, позже можешь даже представить его своим родителям как товарища по жизни в обители, только вот пока мы говорим о другом. Знаете, еще тогда, в монастыре, узнав о том, что брат Винчеус выкушал за ночь четыре кувшина вина, я, естественно испытал немалое раздражение, но вместе с тем чувствовал и некую неправильность в этом сообщении, в причинах которой разобрался не сразу. Тут я, конечно, допустил непростительный промах: надо было сразу же понять, что меня тревожит, а я поддался эмоциям, особенно если учесть то, что с утра все пошло несколько наперекосяк…
— Я не понял насчет вина… — перебил дядюшку брат Белтус. — При чем тут эти кувшины?
— В них-то все и дело… — усмехнулся дядя. — Это я позже стал прикидывать, что же меня беспокоит в новости о пропавшем вине, и только тогда уловил некое несоответствие. Вернее, подобное поведение совсем не вписывалось в характер брата Винчеуса…
— Не вписывается что? То, что он может, не просыхая, пить всю ночь напролет? — хмыкнул брат Белтус. — Да вы, господин хороший, оптимист. Плоть слаба, особенно если дух не свободен от мирских соблазнов. Если человек не может спокойно пройти мимо вина, то ему требуется долгое духовное и телесное очищение.
— Я имею в виду несколько иное. Если помните, настоятель скрепя сердце разрешил нашему ученому взять в винном погребе один кувшин вина, а утром брат-управитель заявил, что пропали еще три кувшина. То, что брат Винчеус заявился к запуску воздушного шара пьяным если не вдрызг, то около того — это видели все, кто в тот момент был на монастырском дворе, и то, что содержание всех четырех кувшинов находится внутри брата Винчеуса — подобное тоже не подлежит сомнению. Лично у меня недоумение вызвало другое: подобное воровство совсем не соответствует личности брата Винчеуса.
— Хм… — в этом коротком возгласе брат Белтус выразил все свое мнение об услышанном.
— Повторяю: поступок не отвечает характеру этого человека. Этот встрепанный гений получил прекрасное образование, а заодно едва ли не с рождения впитал в себя определенные этические нормы, от которых так просто не избавишься хотя бы из-за самоуважения к себе, а брат Винчеус цену себе знает. Выбирая по своему вкусу кувшин с вином, который ему разрешил взять настоятель, брат Винчеус незаметно прихватил себе еще один кувшинчик — в этом я нисколько не сомневаюсь, но чтоб он вновь вернулся вниз за еще двумя кувшинами вина — э, нет, у парня не такое воспитание!
— Когда пьяницу мучит жажда, то ни о каком воспитании не думаешь! — возмутился брат Белтус. — В этом мне можете поверить — успел насмотреться!
— У брата Винчеуса немного другой склад характера… — дядюшка вздохнул. — Незаметно стащить для себя еще один кувшин вина, когда не видит брат-управитель — это нечто вроде доблести, которой можно гордиться, а вот вновь заявиться в погреб, чтоб украсть вино — это уже позор! Несмотря на весьма сложный характер брата Винчеуса, на подобное воровство он никогда не пойдет. Не тот человек. И потом, как бы он сумел незаметно вытащить кроме одного еще аж три кувшина вина? Думаете, брат-управитель подобного бы не заметил? Как бы не так! К тому же ключей от винного погреба у нашего пьющего гения не было, а изготовить ключ для того, чтоб таскать вино из погребя — это ниже достоинства брата Винчеуса. Значит, это вино ему кто-то принес, и сделал этот тот, кому было необходимо, чтоб брат Винчеус никуда не полетел на воздушном шаре. Или же тому человеку требовалось полететь самому — что ни говори, а мест в корзине было совсем немного.
— А вам не кажется, что это предположение притянуто за уши? — вздохнул брат Титус.
— На первый взгляд да, похоже… — согласился дядюшка. — Хотя это еще как сказать… Однако давайте я продолжу свой рассказ. Так вот, перед самым полетом брат Винчеус споткнулся, упал, да не один, а еще и вцепившись в профессора Турьена. Увы, но подняться оба так и не сумели… Все бы ничего, да только сейчас я начинаю думать о том, что нашего выпивоху некто мог чуть-чуть подтолкнуть — всего лишь один легкий магический толчок, а потом надо было немного сплести ему ноги, чтоб он не смог быстро подняться. Впрочем, чтоб воздействовать должным образом на хорошо выпившего брата Винчеуса больших усилий и не требовалось. К сожалению, брат Якуб тоже упустил из виду совсем небольшой магический всплеск: к тому времени начали лопаться канаты, мы все стали торопиться и заметно злиться, а всем известно, что когда эмоции берут над тобой верх, то ничего хорошего быть не может, а ты упускаешь важные детали.
— Ну, это вы перехватываете! — убежденно заявил брат Белтус. — Все видели, что брат Винчеус сам упал, так что не стоит навешивать всех собак на кого-то другого.
— Верно, — кивнул дядюшка. — Все выглядело настолько естественно, что никто из нас ничего не заподозрил. Купился даже я, старый лис.
— Дядя, у тебя, случайно, не паранойя? — поинтересовался Андреас. Для него, как и для брата Белтуса, слова дядюшки звучали совсем неубедительно. — Кажется, магия нагов повлияла на тебя слишком заметно, и все еще в себя придти не можешь. Иди же ты словил тот самый откат, который так губительно подействовал на хвостатых!