Тени забытых земель
Шрифт:
— Снолигостер… — брат Титус вздохнул. — Этого зверя называют снолигостер. Считается, что он живет в воде, хотя у него нет ни лап, ни плавников. Непонятно, к какому виду существ его следует отнести — к ящерицам, змеям или вообще невесть к кому. Еще в книгах говорится, что по суше снолигостер передвигаться не может. Как видно, в текстах, описывающих этих существ, вкралась ошибка.
— Вот-вот! — вновь не удержался от замечания брат Белтус. — Как вернешься в свои родные инквизиторские стены, так сразу и внеси поправку в ваши книги.
— Вообще-то подобные книги называются бестиариями… — брат Титус был сама вежливость.
— Мне, если честно, по хрен, как они
— Брат Титус, что вы можете еще сказать об этом снолигостере? — дядюшка пропустил мимо ушей слова брата Белтуса.
— Ну, то, что он очень опасен — это мы все поняли и без долгих пояснений… — хмыкнул молодой инквизитор. — Этот зверь очень быстро плавает, в воде может развивать просто-таки немыслимую скорость благодаря трем своим вертикальным пластинам на хвосте, которые при необходимости быстро вращаются вокруг себя. По-моему, нечто подобное называют пропеллером. Живет снолигостер, как и буньип, в воде, хотя болота для жизни подходят ему куда больше, чем озера. Знаете, как снолигостер охотится? Он подбрасывает свою жертву в воздух, и накалывает ее на свой шип, тот самый, что расположен на спине. По слухам, после удачной охоты у снолигостера на спине болтается по нескольку жертв, причем некоторые из них еще живы. Говорят, он утаскивает свою добычу на дно, там прячет ее в слой ила, и ждет несколько дней, прежде чем приступает к трапезе.
— Зачем так долго ждать?
— По слухам, этот безногий змей (или кто он там) предпочитает мясо с душком. Кстати, людей он тоже обожает ловить, а уж уплетать их готов в превеликом количестве. Как мне не печально это предположить, но, похоже, недостатка в человеческом мясе у него не было. Знаете, когда мы убегали, я все же кое-что успел рассмотреть. Снолигостер наколол одного из нагов на свой шиповой плавник, и если бы мы вовремя не унесли ноги, то у кого-то из нас была бы реальная возможность оказаться рядом с тем нагом. Вернее, поверх его все еще живого тела…
— А буньип…
— Тот сразу отхватил у своей жертвы порядочный шмат мяса. Мне кажется, у этого нага все же была бы возможность уйти, пусть даже и с тяжелой раной, но тут вмешалась миламо…
— Кто-кто?
— Та самая огромная птица, похожая на журавля. Она, чтоб вы знали, несмотря на свои более чем внушительные размеры, питается червями, слизнями, гусеницами и змеями, во всяком случае, они составляют ее основной рацион, причем ест она всех змей, без исключения, в том числе и очень больших.
— Наги…
— Верно… — кивнул головой брат Титус. — Миламо ест не только гусениц и слизней — на одних червяках до таких размеров не вымахаешь. В древних книгах говорилось, что миламо были настоящими врагами нагов: похоже, огромная птица воспринимает их как очень больших змей, а со змеями у этой птички разговор короткий. Я, конечно, не могу утверждать наверняка — все же не было возможности как следует рассмотреть все происходящее, но, кажется, миламо стала отрывать для себя хвост нага, того самого, в которого вцепился буньип.
— Сомневаюсь, что буньип отдаст ей свою добычу.
— И напрасно: миламо — птицы на редкость быстрые, и своего не упустят. Клюв у них острый, сил хватает, так что не удивлюсь, если она несколькими ударами отрубит для себя хвост нага. Остальное оставит буньипу… Вполне вероятно, что она успеет сделать то же самое и со вторым нагом, тем самым, чье все еще живое тело наколото на шиповой плавник снолигостера.
— Надо же: у нагов есть враги! А я думал, они тут царствуют.
— Как видно, не все так, как хотелось бы хвостатым… — пожал плечами брат Титус. — Конечно, миламо, как многие птицы, клюет все, что плохо лежит, только вот червяки и змеи — ее самая любимая еда, за которую миламо пойдет на что угодно. Видите, не побоялась забирать часть добычи у двух очень опасных зверей.
— Да, похоже, напрасно наги считают себя хозяевами мира.
— В древних книгах вскользь упоминается о том, что наги терпеть не могли миламо… — довольно улыбнулся брат Титус. — Более того, утверждалось, что наги выплачивали награду за каждую голову убитого миламо. Теперь я понимаю, почему.
— А мне отчего-то показалось, что в этот раз при разговоре с нами наги вели себя куда более сдержанно… — Адриан высказал свою точку зрения. — Почему-то мир вздумали предлагать, да и выглядели далеко не такими боевыми и безапелляционными, как обычно. Можно сказать, почти вежливыми.
— Это как раз вполне объяснимо… — дядюшка вытащил из своей ладони огромную занозу, которую невесть где посадил. — Наги прекрасно знают, кто обитает в этих местах, и даже им тут следует быть крайне осторожными. Скорей всего, в любое другое время наги на тот перешеек никогда бы не сунулись — очень опасно, но, с другой стороны, там весьма удобное место для засады. Вот они и дожидались нас там… Понятно и то, что хвостатые, предложив мир, просто хотели отвести нас как можно дальше от этого опасного перешейка, а потом уж перед нами можно и норов свой показать. Разоружили бы нас, бедных, созвали остальных нагов, которые ищут беглецов по всем закоулкам, а потом и подогнали плот, чтоб доставить пленных, то бишь нас, на свой остров, и я очень сомневаюсь, что нас встречали бы там с букетами цветов… А все-таки в этой непростой ситуации первыми не выдержали наги!
— Я их понимаю: эти звери были такие страшные! — Абигейл вздохнула. — Меня все еще немного потряхивает от ужаса…
— Принцесса, вы держались замечательно! — Андреас нисколько не кривил душой, говоря такое.
— Присоединяюсь к словам своего племянника… — дядюшка чуть наклонил голову в уважительном поклоне. — Абигейл, должен выдержать восхищение вашей выдержкой: многие дамы, увидев подобных чудищ, сразу же упали бы в обморок.
— Или стали бы кричать от ужаса даже громче этого буньипа… — добавил брат Белтус. — Сам был свидетелем подобной истории. В жизни не забуду, как одна высокородная дама, жена нашего командира, в сопровождении супруга однажды заявилась к нам в казарму. По слухам, она собиралась устроить всем нам разнос за то, что будто бы мы недостаточно почтительно ведем себя по отношению к некоторым из горожан. А как раз в это время парни в казарме выманили из убежища огромную крысу, которая у нас харчи ловко воровала. Зачем выманили, спрашиваете? Хотели ей башку свернуть: если честно, то мы давно пытались это сделать, да только все попытки были безуспешны — уж очень сообразительной была та длиннохвостая. И вот так получилось, что крыса выбежала аккурат перед этой самой дамой, женой командира… Ну, что тут можно сказать? От крика дамы крышу у нашей казармы только что не снесло, и стены едва не рухнули. Я в жизни такого вопля не слыхивал, и, думаю, больше не услышу. У меня лично уши заложило дня на два, да и парни жаловались, что почти оглохли. Учтите, принцесса, что женщина кричала так при одном только виде крысы. Хотя справедливости ради надо признать, что та крыса была величиной едва ли не с кошку…