Тени забытых земель
Шрифт:
— Я тут кое-что осмотрел… — дядюшка Эдвард подошел к племяннику. — Похоже, самострел был поставлен всего один, так сказать, на удачу, но нам все одно надо быть осторожнее. Где есть самострел, там должны быть люди, а ставят такие штуки или на дичь, или от какого-то зверя… Принцесса, да не хватайтесь вы так за моего племянника: как видите, он жив, и даже сравнительно здоров…
И верно: Абигейл все это время чуть ли не на коленях стояла возле Андреаса, а ее глаза были полны слез. Кажется, если бы ее попросили в этот момент отдать свою жизнь за Андреаса, то она сделала бы это, не
Однако это было еще не все: собирая травы, брат Титус едва не свалился в ловчую яму, на дне которой был вкопан в землю острый кол. Интересно, а эти приспособления были поставлены на какого зверя? Сверху яма была чуть прикрыта тонким слоем дерна, совершенно неразличима среди травы, и если бы кто-то из беглецов в нее провалился, то, без сомнений, налетел бы на этот плохо стесанный кол. Немногим позже еще одну точно такую же яму нашел и брат Белтус.
Н-да, это просто удивительное везение, то, что люди сумели обнаружить столь хорошо замаскированные ловушки. Так невольно и подумаешь: ямы находились как раз на пути отряда, и если бы не самострел, то чуть позже могло оказаться так, что кто-то из людей вполне мог свалиться в одну из этих ловчих ям.
Дальше небольшой отряд продвигался очень медленно, люди шли цепочкой, а тот, кто шел впереди, прежде чем сделать шаг, проверял дорогу шестом. Конечно, скорость продвижения резко снизилась, но лучше ползти, как черепаха, чем очутиться в одной из таких ловушек, или оказаться раненым стрелой из еще одного самострела.
Андреас шел, стараясь не обращать внимания на жгучую боль в спине, которая только что огнем не горела. Конечно, ему повезло — стрела задела спину всего лишь по касательной, но не сказать, что ранение было неглубоким. Конечно, сейчас у молодого человека спина была обложена слоем травы, только вот легче никак не становилось.
Беглецы почти не удивились, когда через какое-то время вышли к очередной брошенной стоянке старателей. Пожалуй, здесь люди были не так давно, хотя и тут видны следы вынужденного ухода или бегства: разбитая глиняная посуда, разломанные скамьи, рассыпанная поленница дров… Беглецы проверили землянки — никого. Что ж, чего-то подобного и следовало ожидать.
Решено было заночевать здесь, хотя можно было бы еще пару часов идти по лесу. Но землянки были крепкими, сделаны на совесть, так что места для ночлега лучше не придумаешь, тем более что Андреасу надо было бы полежать хоть немного. К тому же если такие ловчие ямы понаделаны и с другой стороны этого лагеря, то уж тем более не стоит отправляться в дорогу в приближающихся сумерках — люди устали, внимание ослаблено, и вполне можно просмотреть очередную ловушку.
В той землянке, которую беглецы выбрали для себя, ранее обитало не менее шести человек. Еще там была крепкая дверь и даже что-то вроде внушительного запора, изготовленного из старой кирки. Брат Белтус опять успел нащипать лучинок, так что какое-то подобие домашнего уюта на вечер беглецам было обеспечено.
Полной темноты ждать не стали, заперли дверь едва ли не сразу же после того, как на лагерь упали глубокие тени: неизвестно, что за зверь бродят рядом — ведь не просто же так кто-то из старателей копал неподалеку от лагеря ловчие ямы!
Андреасу, как раненому, выделили едва ли не самое лучшее место, и Абигейл не отходила от него ни на шаг, давала пить, говорила что-то успокаивающее… Не сказать, что Андреасу не нравилась трогательная забота девушки, как раз наоборот — молодому человеку было несколько неудобно от такого внимания, и в то же время его до глубины души трогала забота Абигейл. Парень понимал, что такое искреннее чувство встретишь нечасто, а если кому-то посчастливиться найти нечто подобное, то терять его ни в коем случае нельзя. И потом, не ответить на чувство девушки просто невозможно.
Конечно, женщины раньше оказывали молодому красавцу-принцу немало знаков внимания, но столь бескорыстного и преданного участия он никогда не встречал. Пусть Абигейл не так красива, как его прежние подружки, но, как говорится, красота рано или поздно приглядится, с возрастом может и вовсе пропасть, а вот душа и искренние чувства останутся с тобой навсегда.
Спать было еще рано, и люди просто беседовали, наслаждаясь лишними часами отдыха. Постепенно заговорили о том, куда могли исчезнуть старатели. Общее мнение было таким: и этих людей увели наги.
— А я все вспоминаю тех четверых, которых хвостатые увезли на своем плоту от дома Стеана… — вздохнула Абигейл. — Надеюсь, этих несчастных оставят в живых.
— Конечно, оставят… — кивнул головой дядюшка. — Портал обрушен, жертвоприношений пока нет (во всяком случае, я очень на это надеюсь), а работники нагам нужны позарез — ведь сами змеюки труд, даже в собственных интересах, считают оскорблением. Вот пленные пока и поработают на благо хвостатых.
— Так эти люди… Они что, уже никогда не вернутся назад?
— Ну уж зачем сразу так… Сейчас главное — нам вырваться из Запретных земель, а за их пределами придется отдельно соображать, как сбить спесь с нагов и вернуть домой всех тех людей, кто сейчас горбатится на хвостатых. Не сомневайтесь: вернем всех, кто там будет. Правда, на это нужно время, однако у меня есть пара идей, как все это дело можно провернуть куда быстрей. Во всяком случае, нагов можно будет прижать к ногтю. Если уж на то пошло, то вполне можно будет сделать так, что наги, и верно, станут только тенями своего былого величия. Впрочем, они уже почти что тени… Но об этом поговорим потом, после того, как уберемся с этих земель.
— А… А Нарла… Она ведь не вернется в мир людей? — судя по всему, этот вопрос интересовал Абигейл едва ли не больше всех остальных.
— Этой змее самое место тут… — чуть усмехнулся дядюшка. — На этих проклятых землях. Только вот не помешает разобраться, каким таким непонятным образом она сумела избежать костра.
— Кстати, брат Титус, я тоже давно задаюсь этим вопросом… — брат Белтус все никак не мог прекратить свои нападки на молодого послушника. — Как могло получиться так, что эта змея сумела выскользнуть из застенков святой инквизиции?