Тени заезжего балагана

Кочерова Дарья

Вложив в протяжный вдох всю охватившую его безысходность, Рюити побрёл в сторону кухни. День обещал выдаться непростым, так что следовало подкрепить силы – пускай даже и ненавистными бобами. Вряд ли Рюити удастся спокойно пообедать, а уж об ужине в сегодняшней кутерьме не следовало даже и помышлять.

– Что-то ты сегодня рано начала, Ханако, – на подходе к кухне услышал Рюити дребезжащий старческий голос.

Дед Исао и его внучка Доко уже стояли под навесом, где крутилась взмокшая повариха. Они всегда вставали ещё затемно и отправлялись ловить рыбу. Доко очень любила смотреть, как бьётся на суше умирающая

рыбина, а старик, хоть и мучился полночи от бессонницы и засыпал только за час перед рассветом, похоже, просто не мог отказать своей любимице в такой простой радости, как наблюдать чью-то мучительную смерть.

Милая семейка, ничего не скажешь.

– Госпожа Тё поручила мне кой-какое важное дело, вот я и решила закончить тут побыстрее, – затрещала в ответ Ханако.

Рюити замер чуть поодаль, за одним из шатров, стараясь до поры не попадаться на глаза всей странной троице, собравшейся под навесом. Чтобы патронесса поручила что-то этой старой корове? Да ещё и важное? Скорее, это Ханако решила выдать желаемое за действительное, и никак иначе.

Но всё равно следовало выяснить, о чём же попросила её госпожа Тё. Рюити ощутил смутное беспокойство от того, что патронесса всё же могла что-то заподозрить и перестать ему доверять, как раньше. Только этого ему сейчас не хватало! Только не теперь, когда он близок к Глазу, как никогда прежде…

Однако из отрывистой беседы Ханако и деда Исао больше ничего полезного подслушать не удалось, поэтому Рюити поспешил покинуть своё убежище, чтобы не терять понапрасну время. Стоило всей троице заметить его приближение, как они тут же согнулись в поклоне. Ханако всё ещё держала в руках глиняные миски, куда собиралась накладывать рис. Дед Исао тихонько закряхтел себе под нос – должно быть, с возрастом боли в спине мучали его всё сильнее.

И даже Доко склонилась перед Рюити, хотя он каждый раз гадал, как девчонка умудрялась удерживать равновесие без обеих рук и не падать лицом придорожную пыль. Пустые рукава её кимоно дед Исао всегда завязывал в красивые банты на том месте, откуда должны были расти руки. Старик говорил, что Доко уже родилась такой, так что другой жизни девчонка и не знала, и потому об утрате, очевидно, не скорбела. По её лицу вообще сложно было понять, о чём она думает и думает ли вообще – разговаривала Доко лишь со своим дедом, а когда к ней обращался кто-то другой, она замыкалась в себе и делала вид, что не понимает ни слова из того, что ей говорят. Тем сложнее было поверить в то, какой чудесный был у девчонки голос: когда она пела под заунывный аккомпанемент флейты, на которой играл дед Исао, на глаза многих слушателей наворачивались слёзы. Даже Рюити голос Доко иногда пронимал до самой глубины души, словно напоминал ему о том, что он давным-давно потерял…

В своё время госпожа Тё нанимала на работу в балаган странных людей чуть ли не со всей империи Тейсэн. Надо отдать должное её извращённому чувству прекрасного, личности в балагане подобрались очень… незаурядные. На фоне той же нелюдимой и безрукой Доко с чудесным голоском даже рябая и немая Цуна могла показаться обычной деревенской простушкой.

– Не ожидали увидеть вас в такую рань, господин Араки, – проскрипел дед Исао.

– Дела-дела, – отмахнулся Рюити, нацепив на себя самый важный вид. – Сегодня поем у себя, не буду вас стеснять своим присутствием.

Стоило

старику заговорить с ним, как повариха тут же начала суетиться и греметь тарелками. Рюити всегда считал, что она опасалась его и потому всегда приходила в страшное волнение, когда он обращался к ней.

Чтобы хоть как-то скрасить время ожидания, Рюити обратился к деду Исао:

– А вы, я погляжу, не изменяете своим привычкам, – он кивнул на ведро в руке старика, на дне которого лежали две печальных дохлых рыбины.

– Внучка моя больно уж любит рыбку, – ухмыльнулся дед Исао в пожелтевшие от табака усы. – Вот и балую ребёнка, чем ками наградили…

Всё это время Доко смотрела на Рюити не мигая, отчего ему окончательно стало не по себе. Одним демонам ведомо, что было на уме у этой девчонки… Убраться бы отсюда поскорее, да вот только сначала надо забрать свою еду.

Владыка бы побрал эту Ханако, и чего она там столько возится?

Словно ощутив, в каком нелестном для неё направлении стали двигаться мысли Рюити, Ханако повернулась к нему и протянула поднос с двумя тарелками и небольшим пузатым чайничком.

– Простите за ожидание. Я тут вот чаю вам заварила…

Она сделала многозначительную паузу и… Владыка милосердный, зарделась!

Рюити помотал головой, словно пытаясь отогнать охватившее его наваждение. Даже если бы Ханако была лет на двадцать помоложе, у них бы точно ничего не вышло. Вряд ли она даже в молодости блистала красотой.

– Спасибо за заботу, – выдавил из себя улыбку Рюити и направился к себе, провожаемый поклонами артистов балагана.

Опустившись за низенький столик, он неспешно приступил к трапезе. Дед Исао любил поболтать, так что до его ухода Ханако не оставит кухню и не сможет выполнить поручения госпожи Тё.

Удивительно, но на сей раз Рюити не попалось ни одного боба – даже в варёном рисе, на который Ханако положила большой кусок омлета и жареной рыбы. Можно ли это счесть добрым предзнаменованием на весь грядущий день или же то было явное свидетельство волнения поварихи, которое, как выяснилось недавно, ничуть не было вызвано страхом перед ним?..

Рюити передёрнуло от этих мыслей, и он решил запить их чаем. Но к тому времени напиток успел настояться и стал таким горьким, что Рюити прошибло на слезу.

Вот как крепка порой бывает женская любовь…

***

Когда Рюити снова пришёл к навесу, где располагалась кухня, там уже никого не было. Похоже, сегодня деду Исао понадобилось меньше времени, чтобы наболтаться всласть, демоны бы его побрали!

Оставив поднос с пустой посудой на столе, Рюити отправился на поиски Ханако. Вряд ли госпожа Тё отправила бы неповоротливую повариху с каким-либо поручением в город. Значит, Ханако всё ещё оставалась в балагане, и Рюити намеревался непременно отыскать её и узнать, какое поручение ей дала патронесса.

Вдруг он ощутил неприятное покалывание в левой ладони. Рюити опустил глаза и увидел, как на коже расцвела и тут же исчезла нить, сплетённая из причудливо выписанных иероглифов. Так выглядел защитный купол, который Рюити несколько дней назад возвёл вокруг шатра, где держали пленных ёкай.

И теперь туда проник кто-то чужой. Ханако? Но что ей могло там понадобиться? Она не обладала даже слабым отголоском силы и потому не могла видеть духов. Зачем же госпожа Тё посылать её к ёкай? Разве что…