Теодор Рузвельт. Политический портрет
Шрифт:
Наедине с французским послом президент отвел душу: «Быть вежливым, симпатизирующим и спокойным, объясняя в сотый раз нечто совершенно очевидное, в то время как единственным желанием является разразиться словами ярости, вскочить и ударить их друг друга лбами - я надеюсь на то, что такое подавление побуждений в конечном счете пойдет на пользу моему характеру».
К. Лодж обратился к европейскому «барометру». Он желал знать, имела ли успех миротворческая акция, предпринятая с целью повышения мирового престижа Америки, и он остался доволен: «Мы - величайшая существующая моральная и физическая сила, и мир на земле зависит от нас». Лодж как бы смотрит через десятилетия, предвосхищая устойчивую тенденцию внешней
Каким же было реальное значение посредничества Рузвельта, добился ли он своих целей? В некоторой мере - да, США заняли довольно видное место в мировой иерархии. Престиж Америки укрепило решение Нобелевского комитета присудить Рузвельту премию мира. Однако на августовской встрече 1905 года в Портсмуте Рузвельт не владел ситуацией. Его использовали для оказания давления на Японию. Портсмутский мир и все, что с ним связано - прежде всего американское посредничество - были восприняты японцами негативно. В конечном итоге миротворчество Рузвельта привело к охлаждению американо-японских отношений - результат, противоположный стремлениям президента.
Вместо того, чтобы содействовать негласной договоренности США, Японии и Англии (контролирующего восточноазиатские дела треугольника), близорукая политика Рузвельта, в известной мере подтолкнувшая Японию к силовому решению ее спора с Россией, привела к возвышению Японии и отчуждению ее от англосаксонских союзников. В конце 1906 - начале 1907 года напряжение достигло такого предела, что Рузвельт считал вероятным начало военных действий. Из Петербурга сообщали об откровениях японского дипломата, утверждавшего, что Япония может в любую минуту захватить Филиппины и Сандвичевы острова. В лондонском адмиралтействе считали шансы победы Японии в войне с США как пять к четырем. На верфях Англии, возобновившей свой договор с Японией, были заложены для союзницы три новых линкора. Кайзер Вильгельм уведомил президента о планах Японии захватить Панамский канал, передал через американского посла данные о проникновении японцев в Мексику.
К середине 1907 года Рузвельт фактически признал неудачу своей стратегии на Дальнем Востоке, рассчитанной на установление здесь равновесия сил и достижение дружественности Японии. Если провалилась кабинетная дипломатия, можно пригрозить противнику, показав, что с Америкой спорить опасно. Рузвельт выступил с идеей кругосветного похода: направить к берегам Японии шестнадцать линейных кораблей. В американской дипломатии XX века существовало ложное мнение об «оздоравливающем» влиянии демонстрации военного превосходства. Родившиеся в антиколониальной войне Штаты забыли, что их собственных борцов за независимость отнюдь не испугала мощь Британии тех времен.
К разочарованию Рузвельта, запугивание оказалось неэффективным приемом. Три дня в октябре 1908 года стояла американская эскадра на рейде Иокогамы. Шла бойкая торговля восточными товарами, играли оркестры, было много цветов. Япония, ослабленная войной с Россией, изобразила дружелюбие. Но угли американо-японских противоречий продолжали тлеть. Это явилось крупным просчетом во всей азиатской политике США, с последствиями которого пришлось столкнуться в 1941 году другому Рузвельту.
Политическое мировоззрение Рузвельта характеризуют два момента. Во-первых, полагал он, общественные процессы как внутри страны, так и вовне определяются волей сильной личности. Законы, как и приличия, надо соблюдать, но великий человек не должен сковывать себя условностями.
Во-вторых, Рузвельт утверждал релятивизм в политике, относительность систем логических и исторических доказательств. Он верил в «множественность» правды, в справедливость «каждого по-своему». Это, может быть, и избавляло его от педантизма и излишней жестокости, но такой подход говорит об отсутствии у него общих мировоззренческих основ. Кто их не имеет -
К примеру, в то время многое говорилось о новом могучем факторе - германской экспансии. Рузвельт на этот счет отказывается выдвигать моральные или какие бы то ни было иные критерии. Немцы по-своему правы. «Будь я немцем, - пишет он, - я желал бы экспансии германской расы... как немец я был бы в восторге унизить англичан в Южной Африке, бросить вызов американцам и их «доктрине Монро» в Южной Америке... Международное право и прежде всего закон в отношениях между расами находятся еще во флюидном состоянии и две нации с резко конфликтными интересами могут быть совершенно правы с их собственной точки зрения». Такое «всепонимание» имеет привлекательные черты лишь с первого взгляда, или для того, кто не знаком с мировой историей. При этом подходе всеобщим эквивалентом становится не право, а сила. Последняя исторгает худшие инстинкты человеческой природы. Рузвельт жил достаточно долго, чтобы увидеть это на фронтах первой мировой войны. Когда в его ведении находились пресловутые «рычаги власти», он внес свою лепту в общее движение империалистической системы к катастрофе 1914 года.
Рузвельт сознавал важность экономического фактора в отношениях как между людьми, так и между странами, но считал, что сила, а не экономический интерес правит миром. Не в торговле, скажем, видел он средство сплочения народов, а в обладании «оружием возмездия», внушающем уважение. Именно Рузвельт стоит у основания США как мировой военной державы. Подключившись к мировой гонке вооружений, Рузвельт содействовал ее ускорению. Его страна быстро стала лидером в ней, но это не принесло ей безопасности, вызвав противоположный эффект.
Основу внешнеполитической концепции Рузвельта составлял простой тезис: великие империалистические державы должны найти форму если не сближения, то примирения своих интересов, а всю энергию обратить на нецивилизованные просторы земли, устроив передел которых, закрепить свой компромисс. В терминах Рузвельта это звучало как «императив распространения цивилизации».
Отсюда рузвельтовская оценка различных исторических явлений: если Германия захватывает часть Дании - это должно быть оценено как прискорбное явление, пагубное для культуры и цивилизации. Если же Германия захватывает Того, это следует приветствовать как решение германского народа взять на себя часть бремени белого человека.
В своих глобальных схемах Рузвельт видел союз колониальных метрополий, осуществляющих совместное мировое руководство остальным, «незрелым» миром. Эта главная перспективная установка потерпела решительный крах несколько лет спустя после ухода Рузвельта из Белого дома - с началом мировой империалистической войны между двумя агрессивными группировками в Европе. Напрасны в этом смысле были такие миротворческие усилия Рузвельта, как Портсмутская и Алхесирасская конференция, гаагский арбитраж.
Т. Рузвельт установил каноны тайной дипломатии, характерной для ведения американской внешней политики в XX веке. При нем началось движение в сторону «имперского президентства», резкого увеличения прерогатив исполнительной власти. При нем Америка решительно вступила в эру империализма. Рузвельт прилагал максимальные усилия для популяризации экспансионистской внешней политики, ясно понимая важность пропаганды. «Нашей первостепенной задачей должно быть воспитание общественного мнения в соответствующем духе». Понадобился Вьетнам, провалы политики «холодной войны», чтобы произошло некоторое общественное отрезвление.