Теодосия и последний фараон
Шрифт:
Она вздрогнула, глаза у нее стали большими-большими и круглыми.
– Откуда вам известно мое имя?
– Гаджи рассказывал мне о вас, – ответила я.
– Правда? – Теперь ее глаза повлажнели. – Значит, он не забыл меня?
– Не забыл, – заверила я Сафию. – Приехав в Луксор, он много дней разыскивал вас, мечтал о встрече. К сожалению, найти так и не смог.
– Это хорошо и в то же время плохо. Плохо потому, что он не нашел меня, а хорошо потому, что не знает о том, что со мной приключилось.
Она вздохнула и вернулась к своему первоначальному вопросу:
– Он здоров?
– Да, здоров. Худенький немного, но бодрый
– Благодарю вас, миледи, за то, что вы приблизили нашу встречу с братом, – сказала Сафия, складывая перед грудью свои руки.
– Но он еще не дома, – напомнила я.
– Не важно, скоро будет. Воины Гора найдут его.
Тут майор Гриндл прокашлялся и тоже вступил в разговор:
– Кстати говоря, эти ваши… воины уже предприняли что-нибудь? Организовали поисковые партии? Выслали следопытов?
Сафия не решалась посмотреть на майора и ответила, застенчиво уставившись себе под ноги:
– Сейчас они совещаются с мудиром, рассказывают о том, что им стало известно. Потому меня и послали за вами. После того как вы поедите и умоетесь, я должна отвести вас на совет, чтобы вы могли ответить там на вопросы, которые вам зададут.
– Великолепно, – сказал майор.
Честно говоря, я бы на его месте выбрала, пожалуй, какое-нибудь другое слово. Мы быстро закончили с едой, и Сафия вышла из шатра, чтобы подождать снаружи, пока мы умоемся. Майор Гриндл повернулся ко мне спиной, пока я умывала лицо и руки, потом я стояла спиной к майору, пока он делал то же самое. Неожиданно я открыла для себя, какое это интимное дело – умываться при ком-то, даже если ты при этом моешь только лицо и руки.
Наверное, излишне даже говорить, что проку от такого умывания оказалось мало. Да, лицо и руки у меня стали чище, но одежда осталась все такой же пропотевшей и пропыленной. У майора тоже.
Пока Сафия вела нас через лагерь, я увидела то, что упустила, когда мы только приехали. Лагерь был разбит в тени огромного храма. Он был меньше, чем Луксорский храм, но тоже оставался в отличном состоянии.
Мы пришли к большому, стоявшему в самом центре лагеря шатру, Сафия приподняла полог и пропустила нас внутрь. Никогда не думала, что шатер может быть таким большим и что в нем может поместиться столько народа. На толстых, расстеленных на полу ковриках здесь сидело десятка полтора людей. Я узнала среди них Хальфани, Хашима и старого сварливого уаджетина, который в свое время предлагал перерезать мне горло, и дело с концом. Фенуку, да, именно так его звали. Фенуку. Но теперь на нем была не черная накидка, а леопардовая шкура жреца Сем – так называли служителей бога Гора. Проклятье. Я знала, конечно, что древнеегипетские жрецы служили в храмах лишь несколько месяцев в году, но зачем и почему этот жрец решил в свободное время путешествовать инкогнито? По-моему, жрецы должны всегда носить на себе какие-нибудь предупреждающие знаки, а то как-то неловко может получиться.
Хальфани кивнул нам головой, затем сказал, повернувшись к сидевшему слева от него человеку:
– Вот эта девочка, мудир, и тот инглиз, о котором мы говорили.
– Тот самый, что приставлял нож к горлу нашего фараона, – проскрипел Фенуку. Да,
Немигающий взгляд мудира скользнул мимо майора и остановился на мне.
– Расскажи нам, что тебе известно.
Я выпрямилась, прокашлялась и настроилась говорить, не допуская дрожи в голосе.
– Когда я возвратилась домой с раскопок, где была вместе со своей матерью, на моей подушке лежала записка с требованием принести Изумрудную табличку в обмен на Гаджи.
– Нет, нет, – покачал головой мудир. – Начни с самого начала. Как тебе пришло в голову привести Гаджи в свой дом?
– Ах, с самого начала? Пожалуйста. Находясь в Каире, мы вышли из музея и решили доехать до нашего отеля на осликах…
И я рассказала им о том, как наняла Гаджи вместе с его осликом (хотя умолчала о том, что жалость к мальчику у меня вызвал Сефу, прикинувшийся горбом на его спине) и как мы потом уехали в Луксор на одном поезде с Гаджи, и как я потом наняла его на работу. Когда я закончила, все собравшиеся выглядели слегка шокированными: как же так, какая-то девчонка наняла их фараона прибираться на конюшне!
Заметив это, я поспешила добавить:
– Мне очень жаль, сэр, но я не знала о том, что он фараон. Он и сам об этом не знал, пока ваши люди ему об этом не сказали. Он никогда не отлынивал от своих обязанностей, не считал, что занимается недостойным его происхождения делом. Впервые об этом я… мы узнали только в Луксорском храме, когда один из ваших людей назвал Гаджи фараоном. Я и не думала проявить какое-то неуважение к вашему фараону, просто пыталась помочь маленькому мальчику, у которого не было ни еды, ни крыши над головой.
Мудир, ничего не сказав, перевел взгляд на майора Гриндла:
– А вы? Какова ваша роль в этом деле?
Подтянувшись, словно на королевском смотре, майор рассказал, как он впервые узнал о существовании Гаджи, когда этот мальчик постучался на пороге его дома, умоляя майора помочь мисс-эфенди, которая, как считал Гаджи, оказалась в опасности. А закончил майор свой рассказ тем, как теперь уже я пришла к нему домой и попросила помочь отбить Гаджи из рук Змей Хаоса.
– А почему вы не обратились к нам? – спросил один из сидящих на ковриках уаджетинов.
Майор Гриндл посмотрел на него и ласковым тоном ответил:
– Еще четыре дня тому назад я ничего не знал о вашем существовании. Кроме того, у нас было всего четыре часа, чтобы подготовить и провести свою операцию. Нужно было спешить, и на то, чтобы разыскивать вас, у меня просто не было времени.
– А как вам удалось стать столь могущественным магом? – наклонился вперед Фенуку. – Где вы научились так ловко подделать табличку, чтобы обмануть тех людей?
– Многолетний опыт, – коротко ответил майор.
Фенуку открыл рот, чтобы сказать что-то еще – явно нехорошее, судя по выражению его лица, – и я поспешила кашлянуть, чтобы переключить внимание мудира на себя.
Это мне удалось. Мудир вновь перевел свой взгляд с майора на меня и сказал:
– Ты можешь говорить.
– Сэр, позвольте спросить. Даже если Гаджи отказался в тот вечер остаться с вашими людьми, почему они не организовали охрану своего фараона? Ведь они знали, какую ценность представляет Гаджи.