Теофил Норт
Шрифт:
— Галоп! Галоп! Ты же ученый. Ты же знаешь, что этого не бывает.
— Сэр, у природы много тайн, правда?
Я не ответил. У выхода я спросил, не кажется ли ему, что сестре стало немного лучше. Он посмотрел на меня. Он старался не заплакать:
— Они говорят, что ей скоро ехать в Бостон на операцию.
Я попрощался с ним за руку, потом положил ему руку на плечо.
— Да… Да… У природы много тайн. Спасибо за напоминание. — Я наклонился к нему и сказал: — Одну ты скоро увидишь. Твоей сестре станет лучше. Зарубите себе на носу, доктор
На следующем занятии Элспет выглядела гораздо лучше. Она вызвалась продекламировать басню, которую выучила наизусть. Я взглянул на брата — понял ли он значение этого успеха. Он понял.
Она сказала:
— Галоп, скажешь мистеру Норту, о чем мы вчера решили попросить?
— Мы с сестрой решили, что нам больше неохота читать басни… Нет, они нам очень нравятся, но теперь нам неохота… Нам кажется, они на самом деле не про животных; они про людей, а нам с сестрой не нравится, когда на животных…
Он посмотрел на нее. Она сказала:
— …Смотрят как на людей. Мы перечли десять самых знаменитых басен и подчеркнули места, где Лафонтен на самом деле присматривается к лисице, к голубю и вороне… и оказалось, их очень мало. Нет, он замечательный, но вы велели Галопу читать Фабра. И мама выписала книги из Нью-Йорка — не знаю, читали ли мы что-нибудь лучше.
Наступило молчание.
С легким жестом, намекающим на самоустранение, я сказал:
— Ну, чтобы читать Фабра, я вам не нужен.
— Мистер Норт, мы с вами поступили не совсем честно. Галоп убедил маму попросить вас, чтобы вы с нами читали. Галоп хотел, чтобы я с вами познакомилась. Вообще-то мы хотим, чтобы вы просто приходили и разговаривали с нами. Вы не откажетесь? Мы будем делать вид, будто читаем Лафонтена.
Я серьезно смотрел на них, по-прежнему с таким видом, как будто собираюсь встать.
Она храбро добавила:
— И он хочет, чтобы вы положили руки мне на голову. Он рассказал мне про Аду Николс. А у меня почти все время — такая боль… Вы положите мне руки на лоб?
Галоп смотрел на меня еще напряженней, еще настойчивей.
— Мисс Элспет, не годится мне это делать без разрешения вашей медицинской сестры.
Как и прежде, она поманила мисс Чалмерс, и та подошла. Я встал и спустился с веранды на несколько ступенек. Я услышал слова мисс Чалмерс о том, что… «даме неприлично… не могу взять на себя ответственность за такое неподобающее поведение… Вы моя пациентка, и я не хочу, чтобы вы возбуждались… Но если вы настаиваете, вы должны спросить у своей матери. Если она спросит меня, я должна сказать, что решительно не одобряю… Мне кажется, эти занятия вам очень вредят, мисс Элспет».
Мисс Чалмерс удалилась, кипя негодованием. Галоп встал и ушел в дом. Он долго отсутствовал. Я решил, что маме впервые рассказывают о происшествии с Адой Николс. Пока мы ждали, я спросил Элспет, в какой школе она училась и нравилось ли ей там. Она назвала один из самых знаменитых пансионов.
— Все время надо помнить, как ты должна себя вести. Все равно что в клетке — дрессируют, чтобы ты стала дамой… как лошадей вальсу учат… В горах у тети Бенедикты можно встретить настоящего оленя, на воле. Когда олень прыгает, нет ничего на свете красивей, а эти олени никогда по-настоящему и не прыгали. Тут ни места, ни причины нет, чтобы прыгать, правда?.. Мистер Норт, вам когда-нибудь снится, что вы в тюрьме?
— Да, снится. Хуже сна не придумаешь.
— На будущий год отец хочет, чтобы меня, как у них говорится, «вывезли в свет». По-моему, это — не вывезти, а увезти от него. Девочки в школе рассказывали про рождественские и пасхальные каникулы — три бала в вечер и чаепития с танцами… молодые люди стоят стеной и все время на тебя смотрят. Как в зоопарке — правда? Только подумаешь об этом, и голова начинает болеть. А отец хочет, чтобы я звалась «графиней Скил».
— А вы не пробовали о чем-нибудь думать, чтобы отогнать эти кошмары?
— Я пробовала — о музыке… а потом о книгах, которые мы с Галопом читали, но… — Она приложила ладонь ко лбу.
— Мисс Элспет, я не буду дожидаться разрешения вашей матери. Мисс Чалмерс живет в очень тесной клетке. Я положу вам руку на лоб. — И я встал.
В этот миг появился Галоп. Он направился прямо к мисс Чалмерс и что-то ей сообщил; потом подошел к нашему столу:
— Мама сказала, что вы можете приложить руки ко лбу Элспет на несколько минут.
Что делать?
Изображать шарлатана.
Элспет закрыла глаза и опустила голову.
Я поднялся и деловито сказал:
— Пожалуйста, смотрите на небо, мисс Элспет, и не закрывайте глаза. Галоп, ты можешь приложить руки к правой стороне ее лба. — Сам я осторожно приложил ладони к левой стороне. Заглянув сверху в ее раскрытые глаза, я улыбнулся и сделал одновременно две вещи: усилием воли направил в кончики пальцев «некую энергию» и самым невыразительным тоном стал произносить: — Смотрите на облако… Постарайтесь почувствовать, как земля медленно поворачивается под нами…
Ее руки потянулись к моим запястьям. Глаза у нее сами собой закрывались. Она улыбалась. Она прошептала:
— Так умирают, да? Я умираю?
— Нет, вы ощущаете, как поворачивается земля. Теперь говорите все, что придет на ум… Дайте мне правую руку. — Я сжал ее руку между ладонями. — Говорите все, что взбредет на ум.
— О, mon professeur. Давайте уедем втроем. У меня есть деньги и украшения, которые мне подарили. У тети Бенедикты дом в Адирондакских горах. Она звала приезжать в любое время. Мы убежим тайком от всех. Галоп говорит, что не знает, как это устроить, но вдвоем вы бы придумали. Если меня отвезут в Бостон, меня там убьют. Я не боюсь умереть, но не хочу умирать по их правилам. Мистер Норт, я хочу умереть по-вашему. Разве нет у человека права умереть так, как он хочет?