Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2
Шрифт:
— Почему молодые совершают очевидные с точки зрения старших ошибки? Молодым не с чем сравнить текущую минуту. Сравнение — это и есть опыт.
После чего заключал:
— Жить надо постепенно. Не забегая вперед. Не подгоняя события. Нельзя заставить яблоко быстрей созреть, а рыбку — вырасти из секелявки в кита в течение суток. ВСЕ ПРОИСХОДИТ В НУЖНЫЕ СРОКИ И НЕ НУЖДАЕТСЯ В ПОНУКАНИИ. Постепенно, день за днем, приращивая один компромисс к другому, мы существуем. Неделя прошла удачно — хорошо. Две — еще лучше… А загадывать на долгие
Контрольный вопрос. Мог ли я не торопиться — в сложившихся отчаянных обстоятельствах?
Ответ. Мог, мог…
Я отправился в типографию, ту самую, где много лет назад печатал реферат своей диссертации и которая теперь неслыханными тиражами шарашила плод моих раздумий и наблюдений. Зав наборным цехом сидел все в той же крохотной клетушке своего кабинета. На нем был все тот же промасленный сатиновый халат и стоптанные сандалеты.
— А, — обрадовался он. — Водку принес? Обмывать успех?
Я остался невозмутим и хмур.
— Сколько сотен тысяч экземпляров моей книги вы подпольно напечатали? — спросил я. — Мой заказ был семь лет назад и всего на пятьсот штук…
Он поскучнел.
— Опять ты за свое… Время идет, а ты не меняешься… Разнюхиваешь, выискиваешь… Живи спокойно…
Пришлось мне все же сходить в магазин и купить поллитровку. Продавщица предлагала приобрести огненную воду подешевле — в бутылке без наклейки, этикетку предлагалось выбрать самому: "Московская", "Столичная", "Посольская" — после чего прислюнить ее к таре. Но я не захотел травить старого знакомца и взял напиток подороже, зато с наклеенным сертификатом качества и акцизной маркой, сильно смахивавшей на детский карандашный рисунок.
— Болван, — бросила продавщица мне вслед. — Все из одного котла и одним половником разливают…
И верно, со дна бутылки, когда я наполнил стаканы, поднялся облачком как бы тли черный осадок.
— Я ведь не пью. Совсем завязал, — произнес зав наборным цехом, опрокидывая в себя дегтярного цвета взвесь.
Опорожнив второй стакан со взбаламученной жидкостью, он подобрел и раскололся:
— Приезжал кто-то, выкупил пленки, с которых мы твою книгу гнали…
— Но ведь это моя собственность, — сказал я.
— Собственность? Вон как ты заговорил! — подавляя икоту, надулся он. — Так ты, может, теперь буржуй, капиталист? Тогда чеши за следующим пузырем… Мухой — туда сюда!
Продолжать расспросы было бессмысленно. Но хоть какой-то кончик нити, за который можно тянуть, появился у меня в руках.
Вернувшись из типографии домой, я нашел подсунутый под дверь листок, на котором было коряво начертано: "Перестань копать или будет хуже". Подписи, разумеется, не было. Угроза не показалась мне страшной, она лишь прибавила задора и нетерпения.
Я устремился в адвокатскую контору.
Когда шел туда, невольно вспоминал давний разговор с Маргаритой — после того, как Маркофьев, в самом начале своей научной карьеры, похитил мой диссер. Маргарита тогда твердила:
— Какая разница, кто автор работы? Важно, чтобы она пришла к людям… Маркофьев — уважаемый человек, его окружают уважаемые люди, большая честь, что он воспользовался твоим исследованием. Ты должен быть благодарен, что на тебя и твой труд обратили внимание столь выдающиеся умы…
Юрист, на прием к которому я угодил, носил фамилию Овцехуев. С гордостью он поведал мне историю, проливающую свет на происхождение этой его экзотической фамилии:
— Мой прадед позвонил в дирекцию завода, где работал его знакомый, и просил позвать Иванова. Ему ответили, что Иванов отсутствует. "А в цеху его нет?" — поинтересовался предок. И услышал, как снявший трубку спросил у кого-то: "Овцехуев на месте?" Эта фамилия так понравилась прадеду, что он тут же отказался от прежней, гораздо менее благозвучной, присвоил себе новую и, подав официальное прошение, обменял удостоверяющие личность документы…
Изложив эту версию, юрист захохотал. Я тоже улыбнулся.
— Украли? — состроил серьезное и даже отчасти скорбное лицо он. — У всех сейчас воруют. Кого хотите удивить? Что особенного? Не вижу в вашем деле никакой перспективы.
— Я не могу отстоять свои права? — спросил я.
Овцехуев снисходительно скривился:
— Можете, конечно. Прав сейчас у каждого до хрена. Берите их столько, сколько по силам унести. Только как их реализовать? Отстаивание справедливости влетит в копеечку… Мало не покажется. Дешевле не связываться…
Собственно, я и сам знал: правда стоит недешево. Овцехуев лишь подтвердил мои догадки.
— Сейчас цены вообще подскочили, — сказал он, — так что все предпочитают довольствоваться чем-нибудь подешевле. — Он подмигнул. — Может, сознанием морального превосходства? В самом деле: зачем обращать внимание на эту шелупонь, эту мошкару, эту шваль? Вы серьезный, самодостаточный человек. Мыслитель… Нашли с кем смогаться. Это не ваш уровень…
Моя спина после этих слов сама собой распрямилась, я принял гордую осанку победителя…
— За консультацию вы должны мне… — Овцехуев завел глаза под потолок. — Ну, тысячу баксов… Беру как с близкого по духу человека… Независимого в суждениях борца…
Домой я вернулся еще более угнетенным, чем прежде.
По объявлению в газете я нашел телефон частного детективного агентства. Оно носило нежное название "Марина". Набрав номер, я услышал мелодичный девичий голосок.
— "Марина"? — уточнил я.
— Да, — мгновенно осипнув и перейдя на конспиративный шепот, отозвался невидимый собеседник.