Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2
Шрифт:
— Создавать сериалы просто, и помощники нам не нужны, — с издевкой сказал он. — Твой сюжет служит лишь подпоркой. Остальное мы придумываем сами. Впрочем, преподам урок. Вдруг пригодится… Сперва о произошедшем событии рассказывает один герой ленты, потом о том же самом говорит второй герой, потом они оба встречаются и в третий раз обсуждают случившееся… Так идиоты-зрители лучше усваивают происходящее…
Не упускайте случая, ЕСЛИ ОТКАЗЫВАЕТЕ ЧЕЛОВЕКУ В КОНКРЕТНОЙ ПОМОЩИ — НЕПРЕМЕННО НАКОРМИТЬ ЕГО НРАВОУЧЕНИЕМ ИЛИ ЛЕКЦИЕЙ ВЗАМЕН ХЛЕБА НАСУЩНОГО. Это — эквивалентная замена.
— Кто этот тип? Который стал вашим продьюсером? И который ездит с Грозным по Швейцарии? Его лицо показалось мне знакомым, — спросил я.
Миша помялся.
— Это сынок Маркофьева, — выдавил он.
Собственно, после этого разговора я и приступил к созданию второго тома "Учебника Жизни для Дураков", озаглавленного мною "Теорией глупости". После той запомнившейся надолго беседы я и начал вновь перекладывать свои (и чужие) мысли на бумагу. Первые странички вышли из-под моего пера именно в тот вечер, ибо я понял: все мои попытки поумнеть, обрисованные в бессовестно украденной книге, ни к чему не привели и пошли прахом, я по-прежнему остаюсь туполобым кретином и влачу жалкое существование недоумка.
Я накарябал в тетради:
Глупость — одна из наиболее эффективных и оптимальных форм выживания на планете. К сожалению, пока мало изученная и исследованная. В то время как вершинным достижениям человечества в области умствования посвящены толстенные тома, о заоблачных высотах и бескрайних широтах глупости не удосужились полномасштабно высказаться ни классики литературы, ни светочи науки, ни рядовые граждане. Неисчислимых выгод отсутствия разума по достоинству не воспел никто! (Включая Эразма Роттердамского, который охватил в своем исследовании лишь средние века и палеозойскую эру.) Сколько поколений дураков народилось и миновало с тех пор, какой гигантский вклад в сокровищницу глупости они внесли! Но об этом во все разрастающихся книгохранилищах — молчок! И это в то время, когда из двух способов существования белковых тел — осмысленного и бессмысленного — приоритет все увереннее переходит на сторону последней! Именно попытке постичь природу этой закономерности и посвящено наше пособие.
Перечитав накарябанное, я сделал приписку:
ЕСЛИ ОСМЫСЛИТЬ, ОСОЗНАТЬ И ПОНЯТЬ ВСЕ, ЧТО ПРОИСХОДИТ, МОЖЕТ ПОКАЗАТЬСЯ, ЧТО ЖИТЬ НЕВОЗМОЖНО И НЕЗАЧЕМ. Поэтому многие, если не сказать — все (за исключением редких единиц), инстинктивно стараются не задумываться, а скользят по гладкой поверхности, не углубляясь и не портя нервы и настроение. Они правильно поступают! Искусство выживания — это, как правило, — сплав по течению. Но, чтобы избежать шока от внезапно открывшейся оглушительной истины, чтобы справиться с нахлынувшими вроде бы ниоткуда бедами, чтобы опередить других в выигрышной лично для вас ситуации — недостаточно признаться самому себе в собственной незрелости! Мало выявить ее истоки и причины! Ну, а мужественно (или женственно) говорить себе: "Да, я дурак! И нуждаюсь в интенсификации гибкости собственных извилин!" — для этого большого труда и ума не надо. ТАК МОЖЕТ СКАЗАТЬ О СЕБЕ КАЖДЫЙ! Пособие, которое вы держите в руках, утверждает: трезвый и беспощадный анализ и признание собственной аморфной идиотичности, предопределившей ваше незавидное положение, — лишь первое и начальное условие самосовершенствования; дальнейший необходимый этап — изучение и освоение "Теории глупости", именно этот "манускрипт вечности", как окрестил его Маркофьев, поможет выбраться из глубокого заболоченного кювета, куда вы, сами того не подозревая, незаметно и постепенно скатились.
Надежную помощь в выкарабкивании и дальнейшем следовании по трассе вам окажут все без исключения страницы и главы этого творения — незаменимого друга и путеводителя для каждого, кто съехал или не доехал, заплутал или впоролся в неприятность, потерял ориентир или влупился в дорожный знак, утратил талоны на горючее или вляпался в сложносочлененную многоуровневую развязку.
Сделав вышеприведенную запись, я пошел на кухню глотнуть чайку, и, за стаканом дымящегося янтарного напитка, вспомнил присловие будущего тестя: "Без чая я скучаю". Бредовость и никчемность большинства издаваемых людьми звуков в который раз — но теперь почему-то особенно остро — пронзили меня. Стремление что-нибудь сказать — ради того, чтобы просто что-нибудь произнести — не было ли характернейшей чертой времени, замаскированной разновидностью безотчетного, не стремящегося к постижению себя самого бытия?
Так жили, пустопорожне молотя языком и бессмысленно вращая глазами, многие, почти все вокруг и поодаль. И это отнюдь не мешало никому наслаждаться прелестью восходов и закатов, вкушать плоды садов и огородов, даже любить… И производить столь же бессмысленное и пустопорожне болтливое потомство.
На тех же, кто тщился проникнуть в трагические порой нюансы и парадоксы обитания тварей во враждебной им среде, тех, кто не сорил понапрасну глупыми присказками и заверениями, а ценил собственные наблюдения и мысли и как бы даже взвешивал каждое из своих высказываний на весах необходимости — на тех не изнурявшие себя усилиями пустозвоны навешивали ярлык лишних и никчемных граждан. За что? И неужели только потому, что эти ответственные и отвечавшие за каждое свое слово и деяние строгие судьи не участвовали в счастье беззаботного порхания и безоглядного проматывания отпущенного им срока?
Вернувшись в комнату и вновь взяв свою тетрадочку, я записал:
"Многие обращали внимание на то, что с возрастом люди читают меньше, чем в молодые годы. И это несмотря на всегдашние мечтания: "Вот выйду на пенсию — и перелопачу всю собранную библиотеку!" Отчего так происходит? Ухудшилось зрение? Убавилось сил? Или за долгие предыдущие годы накопилось столько мудрости и знаний, что новые уже не нужны?
Причина в другом. Опять-таки в том, что люди выбирают бездумность. Это — их вызревавший долгими годами ответ на вопрос о том, какой форме бытия они отдают предпочтение. Конечно, растительной, конечно, простенькой, конечно, если хотите, примитивной, не требующей дополнительного напряжения и усилий! Хватит, наработались! Причем многие (ох, сколькие!), избравшие такую форму существования — еще как преуспели в жизни! За примерами далеко ходить не нужно. Гениальность бесит и раздражает. (Даже равных, талантливых, что уж говорить о бездарях!) Посредственность, усредненность импонируют. Тривиальность всегда нарасхват — в любом учреждении, в любой иерархической структуре. Только дурак будет выпячивать свои таланты перед не хватающим звезд с неба начальником. И только дурак будет потом удивляться, что его, такого смекалистого, дивно образованного, прекрасно и со вкусом одетого, не оценили и задвинули, а то и прогнали со службы вон. А вы как поступили бы на месте его босса? Приблизили бы конкурента, чтобы все наглядно могли сравнить — кто из двоих лучше?
Успокоительный аргумент. Однако ваша яркость и неординарность могут найти применение. Вы можете стать потешающим других артистом. Клоуном. Политиком. Телеведущим. Тогда ваша (явленная на людях) напыщенность принесет дивиденты. Еще бы! Людям нравится видеть, что есть кто-то еще более глупый и ломающий ваньку еще более бесстыдно, чем они. Такого мальчика (или девочку) для всенародного осмеяния, а то и битья ждет, возможно, великое будущее. Такие кривляки могут подняться по головам прячущих свои достоинства умников — как по ступеням — на головокружительную высоту.
Параллельно с корпением над рукописью "Теории глупости" я составил и направил в суд иск.
Делать этого, конечно, не следовало.
Я понял это с опозданием.
На загородном шоссе я затормозил возле магазина запчастей. Заглянул в него ненадолго, а когда вышел, обнаружил, что оба колеса моего "мурзика" проколоты. Запаска в багажнике была только одна. Я поднял руку и стал голосовать, рассчитывая на человеческое сострадание. Я не ошибся в ожиданиях. Вскоре на мой призыв откликнулся водитель роскошной "Ауди". Он припарковал машину неподалеку от моей, вышел и стал энергично помогать в смене колес.
Как назло, в этот момент из кустов выпрыгнули двое ребят, вскочили в его "Ауди" и газанули.
— Ах ты гад! — схватил меня за грудки добровольный помощник. — Ты, значит, с ними в сговоре!
Я лепетал оправдания, но рядом, взвизгнув, встала милицейская "Волга". Парень кинулся к гаишникам, объясняя, что произошло. Я пытался доказать свою невиновность и непричастность, но милиционеры завернули мне руки за спину и затолкали на заднее сидение служебной перевозки.