Теория и методология зарубежного литературоведения: учебное пособие

Турышева Ольга Наумовна

Поскольку поэтическое произведение, по Хайдеггеру – это одновременно и творчество языка, и творчество поэта, его семантика складывается из двух групп смыслов. Первую группу образуют смыслы, которые входят в состав авторского замысла, вторую – смыслы, которые несет язык: они выговариваются в произведении сами собой, вне намеренной воли автора, осуществляя «замысел языка» по трансляции «истины бытия». Первую группу смыслов Хайдеггер метафорически обозначает словом «мир», потому что они образуют явственную семантику: они принадлежат автору, и тот стремится сделать их очевидными, открытыми и для читателя. Вторую группу смыслов Хайдеггер обозначает словом «земля»: это скрытые смыслы, образующие «тайну» произведения и оттого невнятные ни автору, ни читателю. Эта сокровенная семантика произведения уподобляется у Хайдеггера «земле»: данному

образу он присваивает символическое значение недоступности, закрытости, противостояния попыткам внедриться внутрь себя, сохранения тайны. В этом плане «мир» трактуется как образ с противоположным символическим содержанием: открытости и доступности.

Названные две группы смыслов, по Хайдеггеру, в произведении находятся в отношениях вечного спора. «Спор земли и мира» – это спор «открытости» и «сокрытости» семантики произведения: произведение, с одной стороны, предлагает некий смысл, а с другой, хранит в себе «тайну», выражающую неисчерпаемую смысловую полноту бытия. Используя метафору спора «явленности» и «тайны» в литературе, Хайдеггер, по сути, ведет разговор о принципиальной смысловой многозначности любого произведения искусства: в нем всегда сокрыто бесконечное множество смыслов («тайна бытия»), приблизиться к пониманию которых можно только на почве интенсивного переживания.

Такое понимание литературного произведения и определяет оригинальность той критической методологии, которую Хайдеггер называет онтологической герменевтикой.

Задача онтологической герменевтики связывается Хайдеггером с истолкованием «истины» («вести») бытия, выраженной в произведении языком помимо сознательной воли автора. При этом Хайдеггер отвергает возможность интерпретации, которая была бы адекватна всей смысловой целостности произведения. В рамках его критической концепции произведение не может быть понято полностью, в совокупности всех своих смыслов: интерпретация всегда относительна, абсолютно адекватно реконструировать всю семантическую полноту произведения невозможно. Понимание герменевтом этого факта является непреложным условием толкования: герменевт должен помнить, что в произведении есть нечто принципиально непроницаемое и оттого не поддающееся интерпретации. Если герменевт не сохранит уважения к таинственному аспекту художественного смысла, то истолкование обречено быть ложным, искажающим художественный смысл.

Выдвигая данную идею, Хайдеггер полемизирует с предыдущей герменевтикой. И романтический, и марксистский, и психоаналитический, и юнгианский, и мифокритический варианты герменевтического знания исходили из веры в то, что даже самые глубинные пласты художественного смысла можно декодировать, если последовательно придерживаться выдвигаемой совокупности правил и технологий. По Хайдеггеру, никакие правила не могут гарантировать полное проникновение мысли герменевта в сокровенную суть произведения. Целиком исчерпать художественный смысл в процедуре интерпретации нельзя, прежде всего потому, что в произведении всегда присутствует не декодируемый смысл и оно стремится к «утаиванию» его.

Но есть и другая причина относительности любой интерпретации: она связывается Хайдеггером с «историчностью бытия». По Хайдеггеру, человеческое бытие исторично, во-первых, в том плане, что оно детерминировано принадлежностью человека к определенному историческому контексту. В работе «Бытие и время» Хайдеггер актуализирует эту идею в термине «Da-Sein» (тут-бытие, тут-присутствие). Принадлежа к определенной исторической ситуации, человек не может занять вневременную позицию, ускользнуть от исторических детерминант и преодолеть историчность своего понимания. Понимание всегда исторически обусловлено.

Во-вторых, историчность бытия понимается у Хайдеггера как его обусловленность не только контекстом большой истории, но и экзистенциальным опытом человека. Экзистенциальный опыт, в частности, включает в себя знание человека о том, что его бытие помещено в определенные хронологические рамки и, следовательно, «конечно». Это знание, в свою очередь, является источником понимания человеком того, что вневременная позиция невозможна, что «время и будущее ему неподвластны», что он всегда мыслит только соответственно собственному опыту. Приступая к пониманию какого-либо феномена, понимающий уже обладает «предпониманием», т. е. тем предварительным интуитивным пониманием предмета, которое обусловлено историческим и экзистенциальным контекстом.

Так Хайдеггер обосновывает относительность любого понимания. В рамках его подхода интерпретация всегда субъективна, причем это деятельность, субъектом которой собственная ограниченность понята и принята.

Такая трактовка понимания приводит Хайдеггера к новой концепции герменевтического

круга. Напомним, что для Шлейермахера, который верил в возможность абсолютного понимания произведения во всей совокупности его смыслов, было характерно негативное отношение к герменевтическому кругу, и он искал способы преодоления последнего. По Хайдеггеру, герменевтический круг принципиально непреодолим, так как интерпретация, адекватная всей смысловой полноте произведения, неосуществима. Поэтому выход из круга невозможен и, более того, он не нужен. Круговая структура понимания вовсе не является препятствием для него. Наоборот, циклическое движение мысли герменевта от дивинации в отношении смысла произведения к анализу частей, его составляющих, – это, по Хайдеггеру, онтологическое качество понимания. Всякое понимание, настаивает он, имеет бесконечную круговую структуру, ибо целое можно понять только через анализ его частей, а часть – только через ее принадлежность к целому. Поэтому проблема, по Хайдегггеру, состоит не в том, чтобы найти выход из круга, а в том, чтобы в него правильно зайти, т. е. правильно выделить те части в составе целого, которые будут предметом толкования.

Для Хайдеггера главной «частью» художественного произведения является слово (или завершенное высказывание): именно оно несет в себе «весть бытия», следовательно, на него и должна быть направлена мысль герменевта в своем стремлении к выяснению смысла всего произведения. Поэтому часто Хайдеггер начинает толкование с вычленения из текста произведения тех высказываний и слов, которые представляются ему носителями скрытого смысла.

Рассмотрим конкретные способы дешифровки онтологического содержания слова в критике Хайдеггера. Во-первых, с целью выявления «изначального бытийного» значения слов Хайдеггер часто использует этимологическую интуицию. Посредством этимологической реконструкции, с его точки зрения, только и возможно дешифровать те смыслы, которые составляют в произведении таинственный «замысел языка», не внятный самому автору. В качестве примера сошлемся на хайдеггеровскую интерпретацию немецкого слова «Wahrheit» (истина): Хайдеггер настаивает на том, что оно произошло от древнегерманского слова «wahr», что означает «защита», «охрана». Такая этимология поддерживает хайдеггеровскую концепцию произведения как «истины бытия», ведь оказывается, что «изначальное бытийное» значение слова «истина» – это то, что скрыто и находится под защитой языка.

Во-вторых, в отношении конкретных произведений Хайдеггер реконструкцию «бытийного» смысла осуществляет путем выявления скрытого символического потенциала слов или путем их откровенной символизации. В качестве примера остановимся на хайдеггеровском разборе стихотворения Георга Тракля «Зимний вечер», выполненном в статье «На пути к языку» (1959). Приведем стихотворение полностью, но иллюстрацию аналитики Хайдеггера ограничим материалом первой строфы.

Ein WinterabendWenn der Schnee ans Fenster f"allt.Lang die Abendglocke l"autet.Vielen ist der Tisch bereitetUnd das Haus ist wohlbestellt.Mancher auf der WanderschaftKommt ans Tor auf dunklen Pfaden.Golden bl"uht der Baum der GnadenAus der Erde k"uhlem Saft.Wanderer tritt still herein:Schmerz versteinerte die Schwelle.Da ergl"anzt in reiner HellAuf dem Tische Brot und Wein. Зимний вечерВ час, когда метель – навзрыд.Колокол не молкнет дальний.Станет светлый дом печальней —Стол для путника накрыт.Кто устал, кто жил вдали,Темною пришел дорогой.Золотое древо БогаБродит соками земли.Входит странник, тих и слеп,Боль порога – твердый камень.Осиянны, чистый пламень,На столе – вино и хлеб.Пер. А. Прокопьееа