Теория механизмов и души

Кузнецова Дарья Андреевна

– - Ну, как тебе Гир?
– - оживлённо полюбопытствовал Мух, когда мы отошли на пару десятков метров.

– - Серьёзный тип, -- после небольшой заминки ответила ему.
– - Я ожидала, что начальником экспедиции окажется раздолбай-мечтатель вроде тебя, а тут -- ничего общего. Только масть ему такая не подходит. Наверное, это компенсация.

– - Ту Русс хороший мужик, надёжный и слово держит всегда. Если уж что-то пообещал, надвое разорвётся -- но сделает. Я потому и уверен, что у них получится задуманное. Может, не до конца, но они точно вернутся обратно, -- поделился собственными наблюдениями Миришир.
– - А расцветка да, в первый момент сбивает с толку.

– -

Да уж. Никогда не видела полукровок; доставалось же ему, должно быть, в детстве!

Смешанные браки со свелами у нас чрезвычайно редки отнюдь не из-за сложностей нахождения общего языка, не так уж сильно мы различаемся, и не из-за неприязненного отношения к чуждой внешности, экзотика привлекает многих. Основная сложность -- это среда обитания. Брак предполагает постоянную совместную жизнь, а, стало быть, один из супругов должен перебраться на другую сторону диска. Для того же, чтобы жить на неродной стороне, нужны очень веские мотивы, на одной любви тут не выскочить. Особенно это касается проживания свелов на Тёмной стороне -- им у нас физически гораздо тяжелее, чем тенсам на Светлой. Но, с другой стороны, нам у них намного тяжелее психологически.

Кроме того, у свелов иное отношение к воспитанию девочек и приличиям, и это накладывает свой отпечаток. Например, мой образ жизни -- работа в своё удовольствие, да ещё в технической области, с эпизодическим появлением в доме любовников, не связанных со мной никакими обязательствами -- для свелских женщин неприемлем, потому как чрезвычайно аморален.

В общем, смешанные союзы хоть и встречаются, но в порядке исключения, а не тенденции. Тем интереснее оказалось познакомиться с ту Руссом.

Комната, в которой предстояло провести ближайшие дни, была меньше ванной в моём доме, но неожиданно -- вполне уютной. Высокая койка, под которой располагалась небольшая этажерка с ящиками и просторная ниша для вещей, почти полностью занятая какими-то коробами, занимала добрую половину пространства. Кроме лежака имелся небольшой квадратный столик в углу, прикрученный к стене, и откидное сиденье перед ним, также держащееся за стену. Собственно, всё. Уборная, пара умывальников и душевая кабина, рассчитанные на обитателей всех ближайших кают, помещались в тупике, в конце коридора. Неприятно, но вариантов всё равно нет.

Единственное, что меня в этом временном пристанище порадовало, -- отсутствие окна. Каюта располагалась внутри гондолы, не у борта, освещалась тусклой электрической лампочкой и походила на подвальное помещение вроде мастерской. И это грело душу.

Упомянутые Гичиром ту Руссом правила внутреннего распорядка обнаружились здесь же -- три десятка пунктов мелким печатным шрифтом, оформленные в строгую рамку, являлись единственным украшением комнаты и висели над столом. Впрочем, ничего ужасного в них не значилось: не разжигать огонь, не ломать стены, не лезть во все дыры, не слоняться по дирижаблю без надобности. Завтрак, обед и ужин по часам. Взглянув на время проведения этих мероприятий, я решила, что вполне сумею обойтись без завтрака как такового. Особенной умственной и физической нагрузки не предвиделось, а просто так вставать ради дополнительного приёма пищи в шесть утра я не хотела.

Быстро разложив немногочисленные пожитки по ящикам и затолкав пустой рюкзак на свободное место в нише, я переоделась и легла спать: вряд ли в ближайшем будущем кому-то понадобится моя скромная персона. Да и старший велел не путаться под ногами, а во сне у меня это получится лучше всего.

Проснувшись, я долго не могла сообразить, где нахожусь, сколько времени

и что происходит. Кромешная темнота, незнакомая постель, лёгкая едва ощутимая вибрация, незнакомые запахи, какой-то тихий шелест. Спёртости воздуха не ощущалось: видимо, шелестела именно вентиляция. С горем пополам вспомнив, что нахожусь на борту дирижабля, я поспешила зажечь свет и определиться со временем. Часы показали первый час. Наверное, дня.

Получается, мы уже взлетели?

Я некоторое время посидела на койке, прислушиваясь к себе и окружающему миру. Странно, но страх не ощущался вовсе. Кажется, в глубине души я просто не могла поверить, что дирижабль уже в воздухе. Может, я что-то не так поняла, и вылет планировался не утром?

Версию с форс-мажором я не рассматривала: вряд ли в лексиконе ту Русса есть такое слово.

Так и не дождавшись возвращения страха, я оделась и выглянула наружу. В коротком коридоре было пусто и так же тихо, как в комнате. Мимоходом посетовав, что забыла уточнить у Миришира местоположение их с Триндой кают, я воспользовалась уборной и отправилась на поиски хоть кого-то, способного ответить на вопрос: "Мы всё ещё на земле, или уже в небе?"

Прояснить картину кроме членов экипажа могло и любое окно, но я искренне надеялась, что не увижу ни одного. Боюсь, тогда обманка твёрдого устойчивого пола под ногами перестанет служить защитой от страха, и придётся срочно звать на помощь доктора Арата.

Коридор вывел меня в другой, более широкий, но ещё более пустой, даже без дверей. Я вспомнила, что Мух привёл меня утром из левой части прохода, повернула направо и за поворотом уткнулась в красивую двустворчатую дверь с витражными вставками. На вежливый стук никто не отозвался, поэтому я осторожно повернула ручку.

За дверью обнаржуилось достаточно просторное помещение, представляющее собой гибрид рабочего кабинета с гостиной. Несколько низких столов, вокруг них -- мягкие кресла и диваны. Вдоль стен выстроились шкафы: частью это были стеллажи с книгами и непонятными цветными коробками, частью содержимое их пряталось за непрозрачными дверцами. Напротив той двери, через которую я попала внутрь, имелась ещё одна, точно такая же. Комната имела почти квадратную форму и располагалась по левую руку от входа. Справа начинался простенок, у которого стоял ещё один шкаф, а за шкафом виднелся проём в стене -- оттуда падал свет и доносились какие-то неясные звуки.

К сожалению, сообразить, что свет явно дневной, а не электрический, я не успела. Подгоняемая любопытством, шагнула вперёд, выглянула из-за шкафа -- и на несколько мгновений замерла, полностью деморализованная увиденным.

Два простенка с разрывом посередине отделяли от гостиной полукруглую комнату, размерами уступавшую квадратной раза в три. Или, может, так казалось из-за её пустоты и огромных панорамных окон в тёмном переплёте, составлявших весь полукруг и идущих под наклоном так, что находящиеся в комнате люди смотрели через них на землю сверху вниз. Из предметов обстановки здесь имелся только бильярдный стол и пара кресел. В комнате присутствовали трое, но рассмотреть их я не успела: первой в глаза бросилась панорама Тёмной стороны, открывающаяся из окон. Наверное, это место можно было назвать очень красивым, но оценить его великолепие я оказалась неспособна. Ноги подкосились, кровь отхлынула от лица, в глазах потемнело, сердце ухнуло в пятки, и тело от макушки до пяток прошила мелкая противная дрожь. Чтобы не упасть, я обеими руками ухватилась за шкаф, из-за которого только что выступила, крепко зажмурилась и уткнулась лбом в тёплое полированное дерево.