Теория механизмов и души
Шрифт:
Искру с личностью первого арра я установила в голову Гешу: с одной стороны, и для меня отличная компания -- молчит и под руку не лезет, а с другой... мне бы на его месте было приятно осознавать, что про меня помнят и относятся ко мне как к живому человеку.
Настроение было на редкость паскудным. До меня внезапно дошло, что через считаные часы я покину свой дом и это уютное логово. И, если удача изменит, покину навсегда.
Пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, я принялась разговаривать и размышлять вслух, заодно поясняя машинату, что и как мы планируем делать. На мой взгляд, он имел полное право знать, что нам всем предстоит. Правда, заводить
И как-то незаметно вслух выболтала решительно всё. Особых тайн у меня отродясь не водилось, да и скрывать я ничего такого не собиралась, но неожиданно потянуло поделиться наболевшим. Наверное, сказалась привычка разговаривать за работой с самой собой, а наличие молчаливого слушателя только подтолкнуло в нужную сторону. Вот я и ворчала, ковыряясь в старых часах. Рассказывала о том, что смертельно боюсь высоты и совершенно не представляю, как переживу перелёт и вообще встречу со Светлой стороной. Жаловалась, как страшно во всё это лезть, и какой дурой я себя чувствую, задумываясь о масштабах грядущих неприятностей, в которые сую голову. Недоумевала, когда и какой молнией меня шарахнуло, раз я ввязалась в политику. Грозилась, что первый арр со мной за всю эту нервотрёпку не рассчитается, и я ещё подумаю, в какой форме принимать его благодарность...
В общем, долго разговаривала почти сама с собой, жалуясь на жизнь, и в конце концов с удивлением поняла, что скопившееся напряжение частью отпустило и дышать стало легче. Даже откуда-то взялась решимость и понимание, что я со всем справлюсь, и это издалека так страшно, а вблизи... человек ко всему привыкает. Вот и я -- или помру, или привыкну.
Как и большинству живущих, всерьёз поверить в собственную скорую смерть было трудно. Не знаю уж, насколько достойна доверия моя интуиция, но на сей счёт она скромно помалкивала и "концом всего" не грозила.
Закончив текущие дела ко второму часу ночи, я уже со спокойным сердцем отправилась спать. Дёргаться осталось недолго, послезавтра утром стартует экспедиция, и там обратного пути уже не будет.
Глава 4. Путешествие за край света
Собственная беспомощность всегда неприятна, но сейчас это чувство оказалось настолько плотным и концентрированным, что начало душить. Не получалось напрячь ни одну мышцу, будто их не было вовсе, и даже вдохи, кажется, кто-то делал за меня.
Окружающий мир ощущался где-то рядом, отделённый опущенными веками, разливающимся по коже онемением и гулом в ушах. Только запах оставался отчётливым, но это совсем не радовало: химический, резкий, холодный, сладковато-кислый, мучительно-липкий, он пронизывал всё вокруг, заползал под кожу, пропитывал до самых костей и ещё больше отравлял существование. Хотелось помыться, заткнуть нос, задержать дыхание... да хоть совсем задохнуться, лишь бы не слышать этой вони!
Через темноту, гул и вату в ушах доносились размытые голоса. Различить их количество не получалось, но в некоторых отчётливо звучало что-то знакомое, враждебное -- то, что делало ощущение собственной беспомощности непереносимым, повергало в отчаянье.
К отчаянью примешивался страх, так же сладко и резко пахнущий чем-то химическим. Страх осознания неотвратимой катастрофы, которой совсем нечего противопоставить,
Отчаянье мешалось с бессильной злостью, и приходилось только ждать развязки. Которая, впрочем, не заставила себя ждать. Боль прошила голову от виска к виску, но мне не оставили даже возможности закричать, махом отрубив все внешние ощущения.
Расплывающееся мутнеющее сознание отчаянно цеплялось за жизнь, за малейшие обрывки, за воспоминания об ощущениях, и в конце концов -- за боль, которая единственная никуда не пропала.
Боль оказалась якорем, центром кристаллизации рассудка, не позволяющим тому расплыться в однородную аморфную массу. Да, разум мутнел, от него отслаивались какие-то обрывки и растворялись в темноте. Но пока жила и ощущалась эта боль -- не привязанная к телу, отдельная, объёмная, самая реальная из всего существующего сейчас -- он тоже жил.
А потом боли не стало, и вместе с ней не стало меня.
Очнулась с ощущением, будто это не я проснулась, а темнота брезгливо отторгла инородный предмет, выплюнула меня в реальный мир. В теле ощущалась неприятная слабость, а в горле ощутимо саднило; кажется, я всё-таки кричала во сне. Несколько мгновений потратив на то, чтобы осознать себя собой, я села и принялась выпутываться из одеяла, которое коконом успела намотать на себя за время сна.
– - Ну, знаешь ли!
– - проворчала, зло поглядывая на карманные часы, лежащие на прикроватном столике.
– - Это уже совершенно не смешно и ни капли не остроумно!
Предыдущие кошмары оставляли после себя осадок потусторонней жути, но сейчас во мне мгновенно вскипело раздражение, быстро вытеснившее все прочие эмоции. Если прежние сны ещё можно было с натяжкой причислить к обычным, поискать глубинный смысл, найти возможные причины, то сейчас я готова поклясться, что наблюдала последние осознанные мгновения жизни Первого арра, причём наблюдала в подробностях, почти без искажений. Сторону этого утверждения приняла интуиция, за неё же говорила отчётливость и странность впечатлений. А кроме того, я во сне осознавала себя мужчиной, о чём после этого разговаривать!
Да, Первому арру стоило посочувствовать, сложно назвать подобные воспоминания приятными, но... молния разорви этого страдальца, при чём тут мой сон?! Откуда вообще берутся эти видения и почему? Как я могу видеть чужие воспоминания, если они принадлежат, фактически, куску камня? И, главное, как можно от этого всего избавиться?!
Это открытие впечатлило и деморализовало меня, кажется, сильнее, чем само столкновение с разумным машинатом и заточённая в искру человеческая личность. Наверное, потому, что все предыдущие события пусть с натяжкой, но укладывались в стройную сложившуюся картину мировоззрения, а теперь та дала трещину. Знакомая мне наука могла худо-бедно допустить перенос сознания в кристалл. Я даже в вещие сны готова поверить, если считать их обострением интуиции, а ту, как говорит отец, -- просто ещё одним чувством. Но передача воспоминаний на расстоянии без каких-либо технических средств? Причём передача воспоминаний даже не человеком -- куском камня?! Это уже не наука, это уже мистика!