Теория поцелуя
Шрифт:
А еще я записался на бокс. Чтобы быть достойным Лены, чтобы суметь защитить ее при необходимости. Правда, в первый же день вывихнул запястье. Но это ерунда. А на втором занятии мне разбили нос! Кровищи было – мама не горюй.
Но ведь я хоть что-то делал! И делал только ради Лены…
Жаль, что она об этом не знает.
Иначе… А что иначе? Что бы изменилось? Разве ей нужен такой, как я?
– Малахольный! – словно подсказал кто-то, смеясь за дверью.
Вот именно. Все видели меня именно
Я подхватил свой рюкзак, дернул шпингалет, толкнул дверь…
Не понял! Я навалился на дверь всем телом. Заперто! Толкнул еще раз. Ничего не получилось. Прислушался: шаги и смех удалялись к выходу и вскоре совсем стихли.
– Эй! – Я надавил на дверь плечом. – Эй, кто-нибудь!
Но заполненное сигаретным дымом помещение отозвалось лишь громким эхом.
– Меня закрыли. На помощь! – прокричал я, бросаясь на дверь.
Толкал, пинал, дергал, давил. Но та не поддавалась, всякий раз встречая какое-то сопротивление снаружи.
– Эй, помогите! – проорал я, ощущая панику и собственную ничтожность. – Э-э-эй!
Сквозь приоткрытую форточку в помещение донесся шум шин по асфальту. Кажется, автобус уже отъезжал.
– Кто-нибу-у-удь!
– Жека, это ты? Ты где? – раздался вдруг голос Антохи.
– Здесь! – Я принялся барабанить ладонями в дверное полотно. – Здесь!
– Ясно. Тебя закрыли. Подперли дверь шваброй. Сейчас!
Послышалось копошение, и через пару секунд дверь открылась. Вырвавшись на волю, я сразу метнулся к умывальнику, включил воду и сполоснул руки.
– Это кошак плешивый! Мышелов драный! Харитон Какашкин, мать его!
– Неудивительно, – отозвался Майкин, – они всегда так веселятся.
– Что ты хочешь от идиота, который курит прямо на заправке?
– Точно.
– Ладно, бежим! – Я метнулся к двери. – Там уже все собрались, наверное.
– Да без нас не уедут, – отмахнулся Антоха, – не переживай.
И он вразвалочку направился следом за мной.
Каково же было наше изумление, когда мы обнаружили на стоянке возле заправки лишь сизую пыль и облако выхлопных газов, оставленные растворяющимся вдалеке автобусом!
– Стой! Стой! – Майкин махал руками, выбежав на дорогу.
– Догоним? – предложил я, прикидывая, с какой скоростью нужно бежать, чтобы нагнать транспортное средство.
– Не-е-ет, – поморщился Антоха, отчаянно мотая головой, – я не побегу!
Он терпеть не мог физкультуру и все, что с ней было связано.
– Тогда… – растерялся я, – даже не знаю…
– Нам нужна попутка! – сообразил друг. Повернулся и взмахнул руками: – О! Вот. Стой! Стой!
Он побежал и, вытянув руки в стороны, преградил путь какой-то старой развалюхе. Раздался визг шин, а затем крик:
– Куда прешь, окаянный?!
За рулем старенькой «пятерки»
– Сталина на вас нет!
– Бабуля, не шумите. – Майкин обошел автомобиль и склонился к окну. – Войдите в положение! Возьмите нас на борт. Нам вон за тем автобусом надо…
– Ишь, какой! А ну отойди! Грабельки-то свои от моей машины убери!
– Подвезите нас с другом, мы вам заплатим.
– Не могу. У меня рассада!
– Да мы ее на колени поставим. Ну пожалуйста!
– Едрить твою налево! – Бабка выглянула из-за руля и недоверчиво просканировала меня взглядом. Мало ли, наркоман какой. Вдруг обдеру ее рассаду да выкурю. – Ладно, давай, шевели помидорами! Залезайте!
Мы бросились к автомобилю, открыли дверцы, подхватили ящики с рассадой и плюхнулись с ними на сиденья.
– Поехали! – скомандовал Антоха, выглядывая из-за помидорной рассады.
– Погодь! – Бабка поправила толстенные очки.
– Да нам бы побыстрее. Во-о-он за тем автобусом. Его уже не видно, но он, короче, там.
– Погодь! – Бабуся закрыла окно, включила первую передачу и вцепилась в руль: – А тепереча поехали!
Машина дернулась, заворчала, а затем неуклюже сорвалась с места. Двигатель протяжно завыл: «Уа-а-а-а».
– Вот спасибо, – пробормотал я. – А то нас тут забыли, позарез надо автобус догнать.
Набрав приличную скорость, автомобиль высоко подскочил на кочке. Бам! И моя голова проверила потолок на прочность.
– Ой, осторожнее! – испуганно вякнул Антон.
– Ты только рассаду крепче держи! – крикнула бабка.
– Мне вообще-то жизнь дорога…
– А мне мои помидоры. Не зубать!
Мы переглянулись – возможно, в последний раз в жизни. Машина неслась по дороге, виляя и собирая все ямы. Даже пьяница двигался бы ровнее, чем этот адов катафалк, набитый ящиками с землей.
– Бабка, наверное, под мухой, – с выпученными от страха глазами прошептал Майкин.
– Да я бы к ней в жизнь не сел, – ответил я. – Это все ты! Она, может, слепая или глухая…
– Сам ты глухой! – возразила бабулька.
– Ой, простите! – Антон втянул голову в плечи.
– Будешь трындычать, как швейная машинка, прямо на ходу тебя высажу!
– Молчу! – обиделся Майкин.
Густой помидорный запах заполнил машину, нечем было дышать. У меня в носу чесалось, в горле щекотало. Да еще и сзади кто-то настойчиво жужжал мне в затылок.
Я смачно чихнул.
– Будь здоров! – сказал Антоха.
– Не чихай на мою рассаду! – прикрикнула бабка.
– Вот! Вот он! – заорал я, заметив автобус.
– Ага! – С мастерством Шумахера и энтузиазмом сотрудников СОБРа бабка пустилась в погоню.