Теория порнографии 2-0. Цикл лекций по теории и экспертизе порнографии
Шрифт:
14) Гусарова М.В. Незаконный оборот порнографических материалов или предметов: уголовно-правовые и криминологические аспекты: дис. … канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2010. 262 с. /1336/
15) Надысева Л.Х. Преступления против здоровья населения и общественной нравственности: вопросы современного состояния и совершенствования законодательства. 2011 год, кандидат юридических наук Надысева Эльвира Ханифовна.
16) Осокин Р.Б. Теоретико-правовые основы уголовной ответственности за преступления против общественной нравственности. 2014 год, кандидат наук Осокин Роман Борисович.
Учебники по уголовному праву
Теперь обратимся к учебникам по уголовному праву. В одном из них сказано
«Порнографическими материалами и предметами признаются …произведения, основным содержанием которых является грубо натуралистическое, детальное изображение анатомических и (или) физиологических подробностей сексуальных отношений» (Уголовное право России. Особенная часть. Под ред. А.Н. Игнатова и Ю.А. Красикова. – М., 1998, т. 2, с. 465) /139/.
«Порнография – циничное, крайне непристойное изображение чего-либо, связанного с половыми отношениями» (Уголовное право. Особенная часть. Учебник для вузов. Под ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова, Г.П. Новоселова. – М., 1998, с. 475) /139/.
Мнения правоведов об эротике
Обращаясь к проблеме дифференциации эротики и порнографии с точки зрения эстетики воплощения в СМИ, казахские ученые к.ф.н. О. Борецкий и к.ю.н. Е. Богодухова /234/ говорят следующее.
«Эротика, эротические фотографии обнаженных женщин по степени воздействия соблазняют, намекают, вызывают к жизни сексуальные, эротические фантазии.
Порнография же, с ее откровенностью, демонстративностью, натурализмом в показе физиологии содержит скрытый, а то и явный призыв к повторению, подражанию.
В подобного рода печатных изданиях и видеоматериалах уделено чрезмерное внимание показу половых контактов, их различных форм, которые с позиции нейтрального наблюдателя носят провокационный, стимулирующий характер.
Главной особенностью подобных материалов, с точки зрения оценки психологического воздействия на определенный круг читателей, является разъединение естественной физиологической стороны сексуальности (в данном случае присутствует аномально-физиологическое возбуждение) и других ее аспектов – морально-этических, психологических, интимно-личностных, эстетических.
Порнография неприемлема также по таким основаниям:
– описание, показ действий являются непристойными и развратными в морально-психологическом смысле, поскольку представляют собой пропаганду одной из форм морально-психологического насилия;
– по ходу показа, изложения действий демонстрируется тенденция к поиску и продолжению сексуальных актов со все новыми объектами возбуждения и удовлетворения;
– созданный образ сексуальных отношений, носящий скрытый характер стимуляции и одобрения, а также призыва к совершению и продолжению отдельных сексуальных действий, может иметь влияние на определенные категории лиц, обладающих значительной степенью внушаемости.
К категории лиц с индивидуальной некритической податливостью, готовностью подчиниться внушению книг, публикаций, рекламы относятся, в первую очередь, дети, подростки, умственно неполноценные и т.п.
Социальная и психологическая опасность порнографии состоит в том, что ее содержание может выходить за границы локального воздействия на психику конкретного индивида и его частного поведения, представляя тем самым угрозу морально-психическому и физическому здоровью других людей. Поэтому возрастные ограничения потребителей порно-продукции и запрет на ее бесконтрольное распространение необходимы».
Порнотипия
После моей лекции «Порнономия» теперь вы знаете, что порнография
Итак, начнем по порядку.
Граффити. В контексте порнографии так принято называть настенные рисунки и надписи непристойного содержания. Граффити берут свое начало еще с доисторических времен, о чем свидетельствуют археологические раскопки. Уже начиная с античной древности смысл и содержание граффити не изменились и по сей день. Традиционные места их «экспозиции» – заборы, наружные стены домов, арки, подъезды, общественный транспорт, а особенно – общественные туалеты и уборные, где сексуальная тематика находит свою подсознательно-ассоциативную взаимосвязь с естественными отправлениями и, я бы сказал, религиозным трепетом перед языческими богами Фаллосом (Лингамом) и Йони. Шахиджанян в своем комментарии к книге Клейна «Другая любовь» /407/ пишет: «При всем однообразии подобных надписей, порой встречаются оригинальные. Я собрал около двухсот, как я из называю, туалетных лозунгов. Некоторые из них войдут в книгу «Я+Я». А рисунки! Абсолютное большинство пошлость, грубость, да и по технике рисунками назвать нельзя. Но встречаются и произведения искусства. Точность линий, оригинальность подхода, эротичность…». Авторы таких рисунков и посланий всегда анонимны, но достоверно известно, что это дети и подростки, а также лица, подверженные эротографомании (навязчивому стремлению писать и изображать непристойности).
Таким образом по субъектному составу (субъекты «преступления» не деликто- и/или дееспособны, да и умысел кого-либо сексуально возбудить – отсутствует), граффити объективно не могут являться предметом уголовно преследуемой порнографии и, следовательно, – объектом моего дальнейшего исследования (тем более, что их большой поклонник, Гитин В.Г. /250/, уделил им достаточно внимания в своей книге).
Так же, как и граффити, фольклор не является предметом уголовно преследуемой порнографии, так как устное народное творчество эротического и непристойного содержания исторически имеет свободное распространение без оглядок на какие бы то ни было цензурные запреты и официальные этические нормы. Как пишет Гитин В.Г. /250/, «фольклор, в отличие от упоминаемых выше граффити, имеет открытые, публичные формы выражения, […] но при этом неуязвим»… эти тексты «представляют собой некую объективную данность, существующую независимо от оценочных реакций каких бы то ни было государственных и общественных институтов. […] Эротика фольклора непременно облечена в юмористическую форму.» А «матерные слова и выражения являются не ругательствами, а простыми и наиболее емкими обозначениями детородных органов человеческого тела и напрямую связанных с ними физиологических процессов».
А как утверждает немецкий ученый и писатель Эрнст Фукс (1870-1940) /566/, в южных странах, где жаркое солнце заставляет кровь струиться быстрее и горячее, где чувства более пламенны, требовательны и ненасытны, там истинный облик руководящего закона предстает открыто и ярко. В особенности в крестьянском быту и в слоях населения, мало покрытых еще лаком культуры, этот закон проявляется на каждом шагу с такой вулканической силой, что нужно быть совершенно глухим или слепым, чтобы его не заметить. Здесь эротика находит выражение в самых откровенных словах и поступках, здесь не пользуются фигуральными выражениями, здесь ее, как самую естественную вещь в мире, называют своими именами, здесь не скрывают того, что она в то же время и самое ценное и важное в мире. То, что характеризует мужчину, его потенция, находится в центре всего мышления и чувствования. Это величайшая гордость зрелого человека, этим он открыто и громко кичится. Возлюбленная, невеста, молодая женщина и печальная вдова открыто и громко называют это центром всех их чувств, желаний и счастья. […]