Теотль Сухоруков
Шрифт:
— Значит, у них получилось?
— У меня получилось, — Атотола почти незаметно изменил фразу, явно намекая. — Все мои воины, что я привел с собой, имеют железное оружие.
— Я хочу это увидеть!
Пеликан послал вестника вперед, так что в лагере гостей нас встретили торжественно. «Чешуёй, как жар горя» — эта строчка сама собой пришла мне в голову при виде строя воинов. У всех были большие щиты, но не такие, как у черных: широкие сверху, они сходились вниз узким клином. Словно, перевернутая капля — один в один, как у 33-х богатырей из детской книжки. И
— И много у тебя… таких воинов? — не без зависти в голосе поинтересовался я.
— Хватает, — Атотола тоже не смог скрыть самодовольство. — Большая часть — мои ветераны из Колимы и Томатлана. Это земли далеко на западе, там я и начал строить свое княжество. Но есть четлане и толимеки.
— А они откуда?
— Хуакумитла, мне нужно было железо. Но известно только одно месторождение — возле Закатулы.
— Вы отбили ее у астеков?! — я не мог поверить.
— Да, — спокойно кивнул князь. — Закатулу. И не только. Пришлось повоевать и на Мезкале, и в Толимеке, и в горах.
Тут-то в моей тупой голове всё и срослось.
— Это вы — «морской народ»?
— Так нас называют, — уклончиво ответил Атотола. — У меня много городов на морском берегу. К тебе мы пришли из города, который основали в землях йопи.
— Йопи?
— Вы их на астекский манер тлапанеками называете. С йопи у меня заключен союз, и они служат мне. Есть города и дальше на восток. В землях Шоконочко и дальше… Но ты вряд ли знаешь названия тех мест.
Я не знал. Для меня Шоконочко — что-то вроде «за тридевять земель». А люди Атотолы туда, значит, плавают…
— А на чем плаваете? Все-таки море — очень непростая «дорога».
— Твой кора-пиль, владыка, поженился с железом и дал многочисленное потомство, — улыбнулся Атотола.
Так, надо душить в себе зависть!
— Толимеки, — напомнил я князю.
— Верно. После войн с астеками, я прогнал тех из Четландии и Толимеки.
— Что? Но Чокопиц и Теплый Ветер ничего не говорили о том, что их завоевали?
— А я и не завоевывал, — Пеликан оставался невозмутимым. Потом в его голосе прорезались человеческие нотки. — Хуакумитла, я помню добро. Ты мог просто пустить мою кровь на алтаре своего бога. Но лез из кожи вон, чтобы стать другом. Во многом, мое положение сегодня — твоя заслуга. И я не стал бы завоевывать твои владения.
— Но, — подтолкнул я своего бывшего врага… и бывшего подданного.
— Но долина Мезкалы до самых гор теперь подчинена мне.
Это минимум два толимекских княжества.
— Вся Толимека подчиняется Старому княжеству, — холодно процедил я. — И моему сыну Третьей Руке.
— Вся Толимека подчинялась астекам, пока не пришел я! — еще более холодно ответил Атотола. — Что-то мне там не встретилось ни одного твоего воина!
Затем он глубоко вдохнул и добавил спокойнее:
— Владыка, нам есть что обсудить.
Мы разместились в одном из пестрых походных шатров: весьма просторном… но, конечно, ни одного стула! Так что расположились на циновках.
— Буду честен с тобой, владыка. Когда я только начинал, уцелевшие воины и мастера провозгласили меня твоим местоблюстителем. Но с тех пор многое изменилось. То, что создано — создал я сам. И потому согласен договариваться с тобой лишь на равных.
— Но почему же? То, что ты создал, ты создал с помощью моих воинов и моих мастеров. А значит, мои права на твою державу имеют место быть.
Я нёс чушь и понимал это. Но, когда торгуешься, надо задирать цену, как можно выше.
— Если у меня имеется долг перед кем-то, так это перед Чокопицем, который помог мне освободиться. Твоих воинов я лично спас из астекского плена. Мастера остались брошенными на железном руднике — и оттуда их спас тоже я. Все эти годы мы обходились без тебя. Как видишь, смогли.
Трудно поспорить.
— Мою власть над Закатулой и Нижней Мезкалой я также не готов обсуждать. Слишком много крови было пролито за это. А вот земли восточнее и севернее…
— Ты о чем говоришь? — я насторожился. — Если про свои города вдоль моря — то я ничего не скажу. Те земли мне не подчиняются, ты сам строил города… Или ты про Толимеку? И про Четландию?
От последней мысли я аж похолодел. А Атотола сидел и не отрицал.
— Нет!
— Ты ведь теперь правишь здесь…
— Там земля моего сына. Он наследник и Толимеки, и Четландии.
— Хуакумитла, я освобождал эти земли от астеков! И сейчас они туда не возвращаются только потому, что боятся меня. Разве не имею я законное право на них? Но я не хочу быть завоевателем — давай договоримся.
«Вот он — таинственный враг Теночтитлана, который позволил нам под шумок отобрать Уэшо», — посетило меня очередное озарение.
— Мне показалось, что владения твои обширны, Пеликан. Зачем тебе именно Четландия с Толимекой?
— Люди, — сухо ответил князь. — Я хотел бы с полным правом привлекать к себе людей. Толимеки — верны; четлане — умелые. Послушай, я не буду отбирать власть у твоего сына. Я могу быть местоблюстителем… От твоего или его имени.
«Слишком силен, — размышлял я. — Атотола слишком силен. Если даже астеков бил. Не знаю, какой он союзник, но враг такой мне точно не нужен. По крайней мере, сейчас…».
— Мы поступим так, — я намеренно сформулировал так, будто принимаю окончательное решение. — Правителем Четландии и Толимеки является мой сын. Третья Рука. Но, пока он мал, управлять его владениями будет местоблюститель. Четландию я отдаю тебе. А Толимеку берет Чокопиц.
— Тогда два западных княжествах останутся моими. И ты это признаешь.
«Жесткий торгаш! — восхитился я. — И лексику мою сразу перенял».
— Хорошо, — я долго сомневался, хотя, готов был уступить сразу. — Так будет до совершеннолетия Ейтимитлы. А через восемь лет мы снова всё обсудим.