Теперь я стеллинг!
Шрифт:
Внезапно, я ощутил облегчение.
Внимание! Вами сброшен статусный эффект «Подчинение крови». Вы снова владеете своей речью!
Э?.. Э?.. Воц а… Шта эта было? Ладно, пофиг, главное, нужно начинать говорить а то вон как папаша нахмурился, видно, я долго подвисал.
— Отец мой… — потянуло же на пафос, боженьки мои… — я не могу сказать, что я не являюсь Тринадцатой, ровно и как я не могу сказать, что ей не являюсь; Я не враг, но и не друг стеллингам, я просто пока ещё не определился;
О! Да отца пробрало! Вон как зенки расширились!
— Я могу пообещать только то, что за добро отвечу добром, а за зло — отомщу, но я торжественно обещаю, что никогда не забуду вашу доброту в том, что вы за мной ухаживали… — не, врёт Система, говоря о том, что «сброшен статус». Иначе почему меня так прорвало? Лицо я своё в тот момент не видел, но, думается, оно само собой сделалось наглым и уверенным; впрочем, в конце своего спича я отвесил лёгкий японский поклон головой.
На некоторое время повисла тягучая тишина, нарушаемая только сквозняком, который потягивал из приоткрытой двери. А я, невольно закрыв глаза, ожидал решения по моей судьбе. Конечно, я не сказал о том, что… кгхм, «попадун», но и того, что озвучил, уже достаточно для того, чтобы меня вздёрнуть на дыбе.
— Теперь я вижу, что мои чувства не врали: ты не моя дочь… — моя внутренность наполнилась холодом, и, я так думаю, счётчик Отчаяния начал ме-едленно так увеличиваться… стопе, тупняк, Отчаяние! Ну, Монобир, не подведи!
Статус!
Имя: Тринадцатая (Имя — не выбрано/не заслужено)
Раса: Стеллинг бесполый (по расовым особенностям см. справку)
Базовые характеристики:
Уровень (1) — 7/25 Оп
Очки жизни (ОЖ) — 16/16
Очки маны (ОМ) — 12/12
Тело — 2.5
Ум — 5
Дух — 1
Познание — 2
Харизма — 1
Воля — 2
Отчаяние — 5/13 — сильная нервозность/средняя опасность для жизни (Опаньки, тут туса, а меня не звали?!)
Свободных очков для распределения: 0
Классовые характеристики/особенности — класс не выбран
Навыки — малые — 1 (см. подробную информацию в «Навыки»
Умения — умения Покровителя — 2 (Монокума)(см. подробную информацию в «Умения»)
Покровители: Монокума(недоступен) (см. справку)(0/9)
Ну, пять очков, и то хлеб… куда кинуть… Что там говорилось про «Волю»? «Убедить НЕблагожелательно настроенного собеседника?» Да раз плюнуть!
«Игры с отчаянием», все очки — в «Волю»!
Ваше Отчаяние делает вашу Волю крепкой и несгибаемой (Воля + 5), временный эффект.
Знаете, если в прошлый я был… ну… немного так не в себе, то в этот раз я смог прочувствовать всю гамму ощущений от использования этого умения. Для начала, я ощутил внутри самого себя медленно растущий и набирающий силы…
А я… ну… пусть это всего лишь + 5 к Воле… Но… моя внутренность точно бы выстроилась перед стальным стержнем. Я чётко ощутил, чего я хочу, как я этого хочу, и что мне делать, чтобы этого добиться.
Я раскрыл глаза, чтобы увидеть колебание, сомнения в глазах моего нынешнего родителя. Да, именно родителя. Пусть я о нём ничего не знаю, пусть он пытался на меня давить используя какую-то стеллингскую магию, но, я уверен, он любил Тринадцатую, и, даже сейчас, не решается предпринять какие-то шаги, пусть даже я прямым текстом заявил, кто я (ну, не совсем, конечно… но всё-таки!). Например, я уверен, что возникни такая же ситуация перед Аром Густаве, он бы, не мешкая, снёс бы мне башку. Во избежание, так сказать. И нужно отплатить доброте этого… стеллинга, моего нынешнего отца.
Я… не видел себя со стороны (зеркала в комнате нема), но я уверен… в ту же секунду, как моя Воля изменилась, моя осанка выпрямилась; мой голос вместо неуверенного заискивания наполнился силой и убеждением; плечи расправились, а лицо стало сосредоточенным.
— Мой отец, мой родитель. Да, я не твоя дочь, даже скажу больше: твоя дочь умерла, зверски замученная в подвалах людей.
Конечно, и Шестая, и Папаня, оба слышали эту историю: пытки, кормление мясом (я, если что, всё помню, Эр Ганс), сам суд… Но! Я говорил… не просто, знаете, как мы говорим обычно, а я говорил… вдохновлёно. Точно бы поэт или оратор с трибуны. Я просто не знаю, с чем сравнить то, чем моё слово дышало в ту секунду…
Так вот, в глазах моих визави промелькнула боль, чистая, глубокая.
— …я не знаю, какой была Тринадцатая, но ни одна бы чистая и невинная душа бы не перенесла того, чему подвергли её и меня там; Я не Тринадцатая. Я — всего лишь тот, кто пришёл на её место, когда она умерла. Я не принадлежу этому миру, но был отвергнут своим родным. Отец мой!
Ух… честно скажу, выдать такую тираду в моём состоянии — да я, немного так, герой! Впрочем, моё маленькое «я» (то есть каждодневное), уступило место «Я» большому, поэтому… да, даже мысли мои были чисты и благородны! (кроме ма-аленького такого момента, что Шестая хорошо бы смотрелась в косплее…)
Я, поднявшись на ноги, прямо на кровати, присел на одно колено, склонив голову перед Папаней.
— …примешь ли ты меня в свою семью, отец? Я не Тринадцатая, хотя я — в её скорлупе. Я обещаю быть дщерью, может не хуже, может быть и не лучше, чем она; но я обещаю, что никогда не предам ни тебя, ни кого из моих сестёр. Так позволишь ли ты мне быть?..
Когда отец, придавленный тяжестью моих словесных аргументов, покинул помещение, я, чувствуя слабость, завалился на постель. Даже моё, не особо потливое тело, но всё же было мокрым. Ну, и мне опять стало хуже. Хотя, Система согрела моё сердце: