Шрифт:
Глава 1
Стоило Оливии Седжуик ступить на игровую площадку, как перед ее внутренним взором возникли мальчик и девочка. Девочка прыгала со скакалкой, и ее светлые волосы ударяли ее по плечам. Мальчик держал на ладонях лягушку.
Когда бы она ни пришла на игровую площадку, она всегда видела этих детей, и образы их были ничуть не менее реальны, чем в снах.
Оливия села на скамейку рядом с кованой оградой, отделяющей площадку от городской улицы, запруженной транспортом, и положила на колени завтрак: пластиковый
В последний раз, когда она была на игровой площадке, ее воображаемый мальчик, лет трех-четырех, как завороженный наблюдал за пауком-косиножкой, взбиравшимся по его руке. Девочка того же возраста, одетая в желтый сарафан, кружилась на лугу, поросшем полевыми цветами, несмотря на то что в Нью-Йорке стоял январь. Как обычно, видения были мимолетны, но в то же время красочны, словно фотографии. Иногда мальчик с девочкой были очень маленькими, но не грудными, иногда старше, лет тринадцати.
– Ты знаешь, что то, что ты делаешь, незаконно?
Оливия обернулась на голос Камиллы Капшо, ее коллеги. Помощник редактора косметического раздела журнала «Глянец» и ее единственная подруга в офисе подождала, пока группа мам с колясками пройдет мимо, села рядом с Оливией и положила на колени свой салат в пластиковом контейнере.
– Сидеть на скамейке незаконно? – спросила Оливия.
– Незаконно находиться на детской площадке без ребенка, – объяснила Камилла, откинув назад свои блестящие черные волосы.
Оливия взглянула на нее:
– Правда? Значит, нас могут арестовать только за то, что мы тут сидим?
Камилла кивнула и поддела вилкой огурец.
– Разве ты не читала про ту женщину, которой пришлось заплатить штраф в прошлом году за то, что она зашла на детскую площадку?
Оливия покачала головой и стащила помидор из салата Камиллы. Похоже, аппетит возвращался. В присутствии Камиллы Оливия всегда чувствовала себя лучше.
– По-моему, нет, но это вполне разумно, особенно в таком городе, как Нью-Йорк.
– И вообще, зачем ты тратишь свой перерыв на то, чтобы наблюдать за толпой маленьких вопящих психов? – спросила Камилла. – У нас их хватает на работе. – Подруга глотнула воды из бутылочки. – Я тебя много раз здесь видела. И как ты можешь выносить этот гам?
Оливия демонстративно посмотрела на часы:
– Нам нужно поторапливаться. Перерыв на обед заканчивается.
Камилла приподняла бровь:
– Когда-нибудь расскажешь мне все свои секреты, мисс Скрытница? Но ты права, если мы хоть на секунду опоздаем на собрание стервы, она нас уволит.
Работа с их начальницей была самым настоящим кошмаром, но по крайней мере сейчас она спасла Оливию от необходимости отвечать на вопрос Камиллы.
– Материнство разрушает жизнь женщины, – прошептала Камилла на ухо Оливии. – Живой тому пример – твоя начальница.
Оливия проследила за взглядом подруги и посмотрела на старшего редактора «Глянца» Вивиан Карл. Она была на девятом месяце, и ее срок подошел три дня назад, так что выглядела она очень подавленной.
– Вивиан,
Вивиан мельком взглянула на Оливию и обратилась к Дездемоне:
– Думаю, я и сама справлюсь со своей работой. Мне нужен всего лишь трехдневный декретный отпуск, и…
– К вопросу о персонале, – перебила ее Дездемона. – Мне хочется, чтобы вы, представители журнала «Глянец», одного из самых влиятельных и популярных журналов о моде в стране, одевались соответствующим образом. Например, – взгляд ее холодных серых глаз остановился на одном из ассистентов редакции, – Уггсы уже не в моде. Кроме того, мы, сотрудники «Глянца», не можем поддерживать подделку дизайнерских товаров. – Ассистентка покраснела и сжалась в кресле. – Если вы сомневаетесь по поводу того, какое впечатление вы производите как один из работников «Глянца», проконсультируйтесь у нашего директора раздела моды или одного из наших стилистов.
Оливия взглянула на начальницу отдела моды, одетую в короткий блейзер, целиком состоящий из сверкающих черных перьев. Девушка постаралась не пялиться на ее серебристую остроконечную шляпу, навевавшую воспоминания о поделках малышей в детском саду.
– Стерва мне недавно устроила головомойку из-за длины моей юбки, – прошептала Камилла Оливии. – «Стоит вам сделать ее на дюйм короче, и ваш облик совершенно изменится, – передразнила она. – Вам следует потратиться на зеркало побольше». Терпеть ее не могу.
Оливия бросила на подругу сочувствующий взгляд.
– Мне нравится, как ты одеваешься, – прошептала она, окидывая взглядом ее костюм, купленный в магазине эконом-класса. Главный редактор любила повторять, что «винтажный» и «отдайте бедным» не являются синонимами.
Оливия проработала в «Глянце» пять лет и до сих пор еще ни разу не получала замечаний от главного редактора по поводу своего внешнего вида.
– Во-первых, это потому, что у тебя потрясающее чувство стиля, – сказала ей однажды Камилла. – На остальное стерве по большому счету плевать. Во-вторых, потому, что у тебя много денег, которые ты можешь тратить на отличную одежду. И в-третьих, потому, что ты Седжуик. Ты просто не можешь поступить неправильно.
Прежде всего Оливия не считала, что у нее потрясающее чувство стиля. Ей нравилась элегантная классическая одежда бледных тонов или черного цвета. Она терпеть не могла выделяться. И не так уж много было у нее денег. Работая младшим редактором отдела в «Глянце», Оливия с трудом оплачивала квартиру на Манхэттене, которую ей приходилось снимать.
Именно имя Седжуик создавало впечатление богатства, избранности и успеха. Отец Оливии, Уильям Седжуик, скончавшийся всего лишь месяц назад, по мнению журнала «Форбс», входил в список самых богатых американцев.