Тернии и звёзды
Шрифт:
– Может оно и так, но неужели у него столько однокашников, что нам не хватит?
– Да, кто его знает. Я его знаю шапочно, всё-таки между нами разница 17 лет, он ко всем мастерам старшего поколения относится свысока, но поговорить в любом случае обещаю.
– Тогда я вам завтра и позвоню вечером? Хорошо?
– Да, звони, я думаю, завтра всё и решится.
На этой оптимистичной ноте мы закругляем нашу беседу. Из прихожей слышен нетерпеливый шорох. Дочка, полностью экипированная для вечерней прогулки, исстрадалась в ожидании кавалера. Поэтому Борька быстро накидывает куртку и выскакивает из квартиры.
На следующий день специально поднялся в мастерскую Никольского и осторожно, не вдаваясь в детали, рассказал ему идею. На удивление Толик отнёсся к этой мысли благосклонно.
– Семёныч, идея мне нравится, можно под это дело студентов привлечь, им деньги всегда нужны. Я думаю, что из архитектурного и с худграфа можно команду набрать. Конкурс провести для первичного отбора и привлекать по мере появления заказов. – Толик, вытер руки об испачканное краской вафельное полотенце.
– Чаю, кофе, пива, водки? Присаживайся, Семёныч, потолкуем о делах наших скорбных. Кстати, мне тут одна сволочь хороший анекдот рассказала:
На выставке картин экскурсовод - Брежневу:
– Вот Шишкин, «Утро в сосновом бору».
– Хорошая картина, - говорит Брежнев
– Вот Айвазовский, «Девятый вал».
– Тоже хороша.
– А вот «Демон». Врубель.
– Картина конечно не очень, зато недорогая!
Похоже, что Анатолий уже успел с утра остограмиться, но к счастью, не до потери памяти, поэтому такой лучезарный и довольный. Да и хорошо! Главное, чтобы не забыл, что принципиальное согласие дал. Детали потом, когда первый блин комом пойдёт. А что он пойдёт комом, я ни минуты не сомневаюсь.
Вечером, едва успел добраться до дому, как юный делец уже звонит:
– Александр Семёнович, здравствуйте! – чувствуется, что парня так и распирает любопытство, но он сдерживается, - Сложился ли разговор?
– И тебе, Боря, не хворать. – Я тоже держу фасон. Говорю солидно и весомо, - Никольскому твоя идея понравилась, особенно, когда я назвал её авангардной. Он же сам себя провозгласил наиглавнейшим авангардистом-соцреалистом. Короче, принципиальное «добро» получено. Надо будет ещё с Колей Бухаровым перетереть и всё.
– Тогда какие у нас следующие действия?
– Да какие тут могут быть действия? Сидим и ждём, когда придёт заказчик. Как только что-нибудь появится, я тебе сообщу. А там уже по ситуации. – Я протягиваю трубку, вертящейся рядом дочурке и в пол уха прислушиваюсь к тихим звукам разговора.
– Привет, милашка! Как ты? Гулять сегодня пойдём? Почирикаем?
– Нет, каков ловелас! Моя Леночка уже милашка… Растут детки, так не заметишь, как внуки появятся…
– Да, ну, тебя, дурачок! Сейчас оденусь, жди внизу у подъезда. – Лена кладёт трубку, и, повернувшись ко мне, строго так заявляет:
– Папа, между прочим, подслушивать не хорошо!
– Подслушивать, я знаю не хорошо, но ведь дело касается родной дочери, которую я очень люблю. – Ленка чмокает меня в нос и исчезает в своей комнате. – Вот и выросла девочка. Какая-то она сильно влюбчивая…
Ветер и дождь, плавно переходящий в снег пронизывали город и его жителей до самых костей. Анатолий Николаевич Никольский – живописец, график и акварелист торопился в свою мастерскую, расположенную на четвертом этаже под самой крышей старого дома на Богдашке. Вчера он беседовал с одним из патриархов Новосибирского Союза Художников, Александром Тришиным. Заслуженный работник искусств РСФСР, любимец местного бомонда и театральных кулис. Этот старый пень, почему-то считает себя импрессионистом, строит из себя какого-то жителя Монмартра... В беретике со шкиперской бородкой и длинном красном шарфе всегда. Настоящий художник, блин. Однако вчера он предложил действительно интересную форму работы. Никольский сразу понял, что на этом предложении можно будет заработать не только деньги, но и славу передового прогрессивного организатора. Конкурс, если его правильно организовать, это же поистине золотое дно! Можно же договориться и с жури, и с конкурсантами, можно сделать участие в конкурсе платным, хотя даже треть от госрасценок это уже солидные деньги.
От грядущих перспектив Никольскому, несмотря на осенний пронизывающий ветер, стало жарко. Он почувствовал жгучее желание вдарить по девственно чистому пространству загрунтованного холста острым как бритва красным кадмием, солнечно-жёлтым стронционом и грозным обухом газовой сажи. При этом было совершенно наплевать на сюжет, на натуру, на композицию. Главное выплеснуть избыток вскипающих эмоций наружу! Только цвет, только колорит! Ну и водочки грамм сто для настроения!
Так в Новосибирске родился ещё один абстракционист. Но это совсем другая история…
Не прошло и недели с памятного разговора про искусство в стиле агитационной халтуры и его применение, как наклюнулся первый заказ. Позвонил председатель профкома Октябрьского кирзавода. Слёзно просил помочь в оформлении машины для демонстрации на 7 ноября. Денег у них не густо, это не «Изумруд», и не «Радиозавод». Поэтому госрасценки им не потянуть. Договорились, что товарищ приедет на следующий день после окончания рабочего дня, чтобы не торопясь всё обсудить.
Как только кирпичный профбосс положил трубку, я набрал Бориса. К счастью, тот оказался дома.
– Борис, ты завтра, во сколько можешь в Худфонд подъехать? – взял я сразу быка за рога.
– У меня четыре пары, полчаса на дорогу. Значит, не раньше четырех. Да, в четыре я точно смогу подъехать. Это нормально?
– Давай лучше к семи. Кирзавод хочет заказать оформление своей колонны к ноябрьской демонстрации. Лозунги и транспаранты у них есть, а вот нахлобучка на грузовик пришла в полную негодность. Вот её и надо будет придумать. Делал у вас кто-нибудь что-то подобное? Здесь ведь не только надо придумать, но и сконструировать, чтобы всё было прочно и функционально. Есть у твоих друзей такой опыт?
– Я прямо утром расспрошу и буду готов к вечеру точно. Александр Семёнович, как вы думаете, мы за полчаса управимся? А то мне завтра к восьми на работу. Я же тут ночным директором работаю. Завтра как раз дежурство у меня.
– Думаю, что успеешь, в крайнем случае, я тебя отпущу, сам всё решу, тебе придётся мне довериться.
– Это как раз не вопрос, я же знаю, что вы честный человек и не будете обманывать бедного студента. – Следует секундная пауза, Я думаю, что разговор окончен, но Борис продолжает: