Терновый венец офицера русского флота
Шрифт:
В августе 1919 года правительство Великобритании заявило о предстоящем выводе своих войск из Архангельска и Мурманска. Для организации эвакуации английских войск в Архангельск прибыл генерал Г.С.Роулинсон.
12 августа 1919 года, у генерала Миллера было созвано совещание командиров полков Архангельского фронта для обсуждения складывавшейся ситуации. На совещании было высказано единогласное мнение, что с уходом союзных войск с фронта, в наших полках будут всюду бунты, будут перерезаны офицеры, как элемент пришлый, не имеющий связи с населением и, таким образом, желание продолжить борьбу после ухода англичан приведет лишь к бесполезной гибели нашего многострадального офицерства.
Это мнение было высказано под впечатлением нескольких бунтов, поднятых в некоторых полках большевистской агентурой. Так, 25 апреля 1919 года во время мятежа в деревне Тулгас были убиты офицеры 3-го полка, 22 июля 1919 года на Онеге от рук взбунтовавшихся солдат погибли почти все офицеры 5-го полка.
Но этот пессимизм оказался неоправданным. Обсудив все доводы «за» и «против» эвакуации с помощью союзников, совещание приняло резолюцию отказаться от предложения англичан и защищать Русский Север всеми имеющимися силами и средствами.
Англичане вывешивали информацию об отходе каждого транспорта с приглашение всех желающих к отъезду. По городу были расклеены объявления Британской миссии:
Предупреждаем всех, имеющих претензии к союзному командованию, о необходимости поспешить с их предъявлением в Союзную Комиссию (Банковский переулок дом № 14), так как с 10 сентября с.г. прием претензий Комиссией уже прекращается…
Уходя, англичане, неожиданно для русских, стали уничтожать вооружение и военную технику. Сжигались аэропланы, склады с обмундированием и продовольствием… подрывались бронеавтомобили и выводились из строя орудия. В.С.Пикуль писал об этом:
«…Баржа за баржей выплывали через дельту реки в открытое море. Там открывались днища, и на грунт горохом сыпались консервные банки… Вот он, славный английский корнбиф, вот душистая ветчина с горошком, вот нежная мармеладная паста. Джемы летят в море — смородиновые, клубничные…. Теперь все это топится самым безжалостным образом. Табак тоже летит за борт, кипы табаку плывут по реке. Отравляя воду течет Двиною бензин, нефть, мазут…».
Сослуживцы по Архангельской флотской роте рассказывали Бруно Садовинскому, что видели, как английские шоферы выводили новенькие грузовые машины на пристань, включали моторы, и автомобили, без шоферов, на полной скорости летели с причала в воду.
Несмотря на уход английских войск на Северном фронте все обстояло на удивление благополучно. Это связывали с генерал-губернатором и главнокомандующим войсками Северной Области генералом Е.К.Миллером.
Е.К.Миллер пользовался огромной популярностью и непререкаемым авторитетом, как в войсках, так и среди населения. Человек высоких душевных качеств, редкой выдержки и работоспособности, он по своему складу был скорее администратором, чем стратегом. Но как раз эта сторона его характера оказалась в условиях Севера полезной для организации жизни и обороны края.
После ухода англичан им был налажен розыск и регистрация брошенных ими запасов. Фактически заново создавалась система снабжения, прошла реорганизация штаба. До самого последнего момента войска не испытывали недостатка ни в чем. При этом использовались и местные ресурсы — рыба, оленина, дичь, лес, пиломатериалы и многое другое. Край продолжал жить нормальной жизнью.
В.Е.Шамбаров в работе «Белогвардейщина» описывает феномен экономического подъема Северной Области при генерале Миллере:
«Материальное положение рабочих было куда лучше, чем в остальных частях России, — их оклады превышали заработок чиновников правительства и частных учреждений… Денежное содержание солдат и офицеров также было высоким, а семьи их получали солидное пособие…
В Архангельске открылся и солдатский клуб с читальней, биллиардной, столовым, зрительным залом, где давала спектакли передвижная труппа во главе со знаменитым артистом Александринского театра В.Н.Давыдовым. Эта группа разъезжала по фронту. Начали работать курсы агитации и пропаганды, где набранным из солдат слушателям рассказывали о принципах государственного устройства… сущности большевизма, сути аграрного и рабочего вопросов».
Наверное, еще долго после этого, Архангельский край не мог достичь такого благосостояния, как при Е.К.Миллере. Северные деньги, «моржовки», выпущенные в Англии и обеспеченные Британским банком, являлись конвертируемой валютой, причем по очень высокому курсу: 40 рублей — 1 фунт стерлингов. Именно поэтому после ухода союзников тут же нашлись много иностранных подрядчиков, желающих торговать с Северной областью.
1 августа 1919 года лейтенант Б.С.-А.Садовинский возвратился из очередной боевой командировки в Архангельск и получил назначение в Отдельную Архангельскую флотскую роту. Сразу же стал вопрос — где жить? После обращения с этим вопросом «по-команде», лейтенанту Садовинскому определили место в каюте на линкоре «Чесма», стоявшем на рейде Архангельска и использовавшемся, в том числе, как гостиница для офицеров и как плавучая казарма для нижних чинов ФСЛО.
Об этом в Журнале исходящих бумаг командования Морскими Силами Правительства Северной области за август 1919 года сохранилась запись;
№ 4132 от 1/VIII
Лейтенанту Садовинскому предписание явиться командиру л/к
«Чесма» где и будет предоставлено местожительство.
Но уже в середине августа лейтенант Б.С.-А.Садовински жил не на корабле, а в береговой квартире в Соломбале.
В документах Флотилии Северного Ледовитого океана, в материалах по эвакуации офицеров, чиновников белогвардейских учреждений, членов их семей и вывозу имущества из Архангельска за период с 8 августа по 30 октября 1919 года, сохранился следующий документ:
СПИСОК
г. г. офицеров и их семейств Отдельной Архангельской флотской роты, кои подлежат на случай эвакуации вывозу
Капитан Кириллов
Итак, на 16 августа 1919 года лейтенант Б.Садовинский числился проживающим в Архангельске, в Соломбале в доме Дирекции маяков и лоций Белого моря, в квартире генерала К.Престина.
Мне не удалось прояснить судьбу генерал-майора К.Престина, но судьба его сына, Престина Евгения Константиновича, стала известна благодаря докладной записке своему начальству Уполномоченного по антисоветским партиям, некого Филатова. Она сохранилась в архиве: