Терпкое вино любви
Шрифт:
Все трое с улыбками смотрели на Ольгу. Они вели себя так раскованно, искренне и доброжелательно, что Ольга не чувствовала никакой скованности.
— Очень приятно, — сказала она и слегка поклонилась.
— Может быть, вы присядете за наш столик, Мишель, — предложила одна из девушек, Клер. — Что-то давно тебя не видно… — она прищурилась и по-хозяйски ткнула его в бок. — Кстати, вышла твоя статья? Или опять сказали, что в следующем номере?
— Еще как вышла, я даже успел пропить гонорар, — ответил Мишель.
Ольга невольно бросила изучающий взгляд
— Ну так как, вы пересядете к нам? — не отставала Клер.
— Благодарю за приглашение, — Мишель улыбнулся и театрально всем по очереди галантно поклонился, — но я уже сделал заказ, к тому же Оля — тайный агент красных и все разговоры с ней должны держаться в строжайшем секрете, — он покосился на Ольгу, которая с недоумением смотрела на него.
Компания разразилась смехом. Ольга подумала, что Клер улыбается ей уже не так искренне, как ей показалось сначала. Они вернулись за свой столик, и мальчик-гарсон принес им заказ.
— Ну, как тебе мои друзья-теннисисты? — спросил он, приступая к еде. — Патрик — чемпион университетской сборной позапрошлого года, а Клер — подающая надежды звезда…
Ольге ужасно хотелось спросить: «Послушай, у вас с ней что-нибудь было? Почему она так на тебя смотрит?» — но подумала, что не имеет на это никакого права. «Кто я такая, чтобы задавать ему подобные вопросы? Мы же знакомы всего три дня».
— Очень милые ребята, — сказала Ольга и покосилась на светлые кудри и красную шляпку Клер. — Вы вместе учитесь?
— Нет, они все из университета. Послезавтра начнутся тренировочные матчи. Если я попаду в четверку лучших, то смогу играть за студенческую сборную в чемпионате Парижа.
— Ты так хорошо играешь в теннис?
— Разумеется. Но это не главное. И вообще, мы отвлеклись. Итак, посмотрим, что мы имеем, — сказал он, отодвигая от себя тарелку. — Во-первых, мы выиграли время, нам теперь не нужно идти в библиотеку. А во-вторых, поскольку завтра нам в любом случае предстоит поездка в Сен-Леонар, остаток дня можно со спокойной совестью прогулять…
— Послушай, а они на тебя не обиделись? — осторожно перебила его Ольга. Из головы у нее все не шла эта декольтированная Красная Шапочка.
— Если они желают мне добра, то не должны, — уклончиво ответил Мишель и одним глотком допил кофе. — На чем мы остановились? На том, что мы можем продолжить нашу экскурсию, так?
— Так, — кивнула Ольга и краем глаза заметила, что компания за столиком у ограды собирается уходить. Мишель даже не смотрел в их сторону.
— У нас есть два пути, — увлеченно продолжал он, — крытый и открытый. Крытый путь — это музеи, в которых в любом случае необходимо побывать. Особенно это касается моего любимого музея Д’Орсэ. А открытый — это сады и парки. Рассуждаем логически: в музей можно сходить и в плохую погоду, а пока светит солнышко, надо ехать на природу!
— Неужели в Париже бывает плохая погода? — спросила Ольга.
— Еще как бывает, — ответил Мишель, — поэтому лучше пользоваться тем, что дают. Возражений нет?
Ольга молча покачала головой. Она с наслаждением пила обжигающий язык шоколад — даже несмотря на жару.
— Тогда едем в Булонский лес.
2
До Булонского леса они решили добраться на метро. Ольга до сих пор не решалась спуститься туда, может быть, потому, что до встречи с Мишелем ездила по городу одна. Кроме того, по рассказам она знала, что там не особенно интересно. Раньше ей приходилось бывать только в Московском метро, где почти каждая станция выглядела, как дворец падишаха. Они спустились в недра станции Лувр и тут же сели в поезд. Ольга по привычке открыла уже изрядно помятую схемку.
— Не надо, я тебе и так все скажу. Сначала будет Пале-Рояль, потом Тюильри, потом Конкорд, потом Елисейские поля…
— Елисейские поля? Жалко, что мы проедем их под землей! Я так хотела походить по ним.
— Клятвенно обещаю, что ты походишь по ним и, возможно, еще не раз. На самом деле, это довольно мрачное местечко…
— Почему мрачное?
— Да была там одна неприятная история, правда, еще во времена Наполеона.
— Какая история?
— Представляешь, тридцать восемь ножевых ран!
— У кого?
— У одного господина. Его звали Лебон. Так вот, он предлагал освещать темные улицы Парижа газовыми рожками. Словом, пытался стать родоначальником современной иллюминации. А все поднимали его на смех…
— Ну и при чем тут Елисейские поля?
— А именно там его нашли. В кустах. Его зарезали ночью, и никто ничего не видел. «Люди! — словно кричала его страшная смерть. — Зажигайте по ночам газовые фонари!», — Мишель скорчил страшную рожу и растопырил пальцы, как когти. — Ну что, теперь ты не жалеешь, что мы проедем Елисейские поля под землей?
— Откуда только ты берешь эти кровавые истории? — шутливо нахмурилась Ольга. — И где, кстати, похоронен тот Лебон, может быть, его душа обитает теперь в тоннелях метро?
— Нет, у тебя определенно повышенный интерес к привидениям… — сказал Мишель. — Придется мне ограничить свои экскурсы в историю машинками для изготовления лапши и кофемолками.
— Кстати, у моей бабушки была старинная ручная кофемолка, — вспомнила Ольга. — Такая тяжелая, металлическая, надежная — как монумент. Ручка в форме змеиной головы…