Терра. Легенды и были. Книга 3. Я сердце потерял среди пути
Шрифт:
– К девушке в том доме из Неаполиса приехал гость. Симпатичный юноша, поёт колыбельную любимой, – улыбнулась Ника. «Нонна-нонна» – так он называет колыбельную, правда красиво? Мне мама так же пела, когда укачивала – «нонна-нонна, нонна-нуннарелла».
Новость про симпатичного соседа почему-то не добавила Нао спокойствия. Но песня была красивой.
Вот солнце покидает Неаполис,
И небо стало цвета золотого.
И
Он шепчет «нонна».
И «нонна -нонна»,
любовь моя проснулась
Когда весь мир спокойно засыпает
Проснись, родная,
И нонна-нунарелла
В вечернем сумраке
Прекрасен Неаполис.1
....
– А ты любишь меня? – тихо спросила Ника, прижимаясь к мужу.
– Конечно. Ты же моя жена, я должен тебя любить.
– А не потому что должен, а потому что просто любишь?
– А в чём разница?
Глава 2
– Гайте скоро пять. Ты ещё помнишь, что должен учить её медицине, а не только размахивать оружием? – спросила Ника.
Нао помнил, но как-то всё откладывал этот вопрос. Медицина не была его специальностью, но в глубине души он надеялся почерпнуть знания из мнемовизоров, которые оставались в космолёте. Надеялся, но не был уверен.
Пора было это проверить, и Нао попросил у князя двухдневный отпуск «для улаживания личных дел».
– Ника, завтра едем в Неаполис. Ты увидишь много странного, ничему не удивляйся и сохрани всё в тайне.
Девушка кивнула, её глаза засверкали любопытством.
Наутро они оседлали лошадей, но уже через полчаса спешились в пустынном месте у хижины, в которой жил Оресте, отец одного из слуг Гвемара.
– Старик, посмотри за лошадьми до завтра. Покорми хорошенько, – Нао протянул ему несколько монет. Оресте почтительно поклонился.
– Дальше пойдём пешком? – удивилась Ника, – До Неаполиса ещё далеко.
– Ничему не удивляйся, – улыбнулся Нао.
Они подошли к берегу моря и с трудом спустились по скользким от прибоя скалам. Нао достал пульт, и субмарина послушно вынырнула из своего подводного гнёздышка. За последние три года Нао пользовался лодкой лишь однажды – когда перегонял её от Неаполиса. Так что пришлось подождать, пока подзарядятся солнечные батареи.
Наконец, Нао открыл люк, запрыгнул в него со скалы и поймал прыгнувшую следом Нику.
Девушка изо всех сил пыталась скрыть изумление, разглядывая внутренности большой блестящей рыбы. Когда лодка поплыла под водой, огибая мыс у посёлка Сорренто, а затем направилась мимо огнедышащей горы в сторону Неаполиса, Ника все-таки спросила:
– Ты приплыл в этой скорлупе из своего мира? Он там, внизу?
– Нет, он там, вверху, туда нужно лететь, а эта скорлупа умеет только плавать…
* * *
Ника была в Неаполисе впервые. Их впустили в ворота, и Нао повернул к месту захоронения Ли. Горожане чтили её память, устроили надгробие из большого камня, а рядом стояло несколько мужчин и женщин, желающих спеть новую песню.
К камню подошла женщина с грустными глазами и запела нежным голосом.
Если слеза вдруг скатится
От поцелуя твоего,
Если к тебе прильну сильнее я,
Чем раньше, знаешь это отчего?
Вижу – тебя теряю я,
И твои мысли не со мной,
Знаю, уйдёшь до наступленья дня,
Не возвратишься больше, ты чужой.
И слёз я не могу сдержать
вновь прижимаюсь я к тебе
Сильней, чем даже эллера…2
…
Ника взяла Нао за руку и замерла, слушая песню. Нао шепнул:
– Что такое «эллера», не знаешь?
– Знаю, – тоже шёпотом ответила Ника, – такое растение с тонким гибким стеблем, которое может выжить, только если обовьётся о чей-то ствол. По-другому – плющ.
Песня дозвучала. В последнем куплете женщина снова назвала себя плющом и сообщила, что хотела бы умереть вместе с тем, кого любит. Нао взяла досада. Мелодия песни была прекрасна, но её смысл от него ускользал.
Они поднимались на холм Воммеро, шагая под сводом переплетённых ветвей. Каждый думал о своём. Наконец, Нао спросил:
– А почему они должны расстаться?
– Кто?
– Ну те, из песни?
– Потому что люди могут жить вместе, если оба любят. Или если оба не любят. А у них это уже не так.
Ещё несколько минут неторопливого подъёма, и теперь уже Ника задала свой вопрос.
– А кто там лежал, под камнем?
– Ли. Мы прилетели вместе, но она умерла.
– От чего?
– От любви.
– Она так любила тебя?
– Не меня…
Нао продолжил, не скрывая охватившую его досаду:
– Когда её хоронили, один человек сказал мне, что если слушать песни Партенопы, то можно найти своё сердце и понять, где оно нужнее всего. Но я не понял, почему где-то кому-то нужно моё сердце, а не мои знания и умения?
– А сейчас ты понял?
Нао покрутил головой.
– Сейчас мне показалось, что это пела сама Ли, но слова песня были адресованы не мне.