Терракотовые сестры
Шрифт:
Пиявка за окном резко лязгнула своей сотней зубов и начала биться в стекло всем телом. Другие тоже подползли. Их тела конвульсивно дергались в унисон. Трещины становились все глубже.
Спазм подступал к горлу Мэри. Ей не хватало воздуха от отвращения и от дыма. Он наполнил всю кабину. У Джоан слезились глаза.
– Если мы выберемся живыми, археолог Мэри Лу Говард, я лично тебя убью, – плакала она. – Из-за тебя все! Из-за тебя!
– Точно, из-за меня! – В гудящей голове Мэри все встало на свои места. – Только скажи мне, типа мама Гарри Поттера, откуда ты знаешь мое полное имя? Я тебе его не говорила! И байкеров никаких не было, я про них наврала, чтобы не говорить, что
И негритянку вдруг прорвало:
– Да никто я! Это просто халтура была: подошли двое белых мужиков на заправке, сказали: «Ты по 75 трассе через индейский лес поедешь? Там нашу дамочку вытащи из кювета, она нам позвонила. Ее Мэри Лу Говард зовут. А мы тебя догоним по дороге». Триста баксов дали за тебя. А кому они лишние?! Надо было не связываться с тобой, гадина! Знала же, что через индейский лес поеду, да еще и в туман, да еще и ночью!
Другие черные склизкие гадины уже почти пробили окно.
– Точно, индейский лес! И мой страх пиявок! – Говард закашлялась, но поняла уже почти все! Дрожащими руками она рванула уже истлевшую ткань рюкзака. Пластина раскалилась и жгла руки. Но как только ее извлекли на воздух, засверкала, заиграла светом, как уголь в костре, сквозь пепельную оболочку. Тотемная птица восседала на двойном полукруге из треугольников. Пиявки за стеклом замерли и сжались.
– Работает! Ага! Мы их остановим, дорогая! Страх боится света! А сон разума рождает чудовищ! – воскликнула Мэри Лу. Воодушевившись, она взглянула на озлобленную напарницу. Та вроде тоже криво улыбнулась. Пиявки за окном сжимались и скукоживались, если свет от пластины попадал на них. Сжимались, но работы своей не прекращали.
Мэри Лу огляделась и резко дернула зеркало в кабине. То оторвалось, Мэри Лу тут же приставила его к пластине. Джоан разразилась бранью, но отраженная птица (их же стало две!) заставила пиявок умерить пыл.
– Свет! Дай мне свет! – закричала Говард.
– Под сиденьем твоим есть большой фонарь, – утерев слезы рукавом, сказала Роулинг. С ее стороны пиявок почти не было. Мэри нагнулась и пошарила свободной рукой, но ничего не нашла.
– Нет тут ни…
Но в этот момент она резко вылетела из машины вместе с креслом.
– Из-за тебя все – вот и вали, археолог! – Джоан тоже все поняла. – Нет тебя, нет проблем! Счастливого полета! Там озеро, а ты ж не тонешь!
Пиявки исчезли как по мановению руки, и тяжелый «Стерлинг» пошел быстрее. Лобовое боковое стекло со стороны пассажира тут же осыпалось градом мелких осколков в салон. На лобовом стекле и кузове оставалось много царапин.
Двое черных мотоциклистов на черном «Патруле» остановились у обочины и подобрали оброненную пластину пепельного металла. На ней индейский тотемный орел держал в когтях шипастую змею, похожую на пиявку.
Один из байкеров спешно набирал СМС с кодом 972: «Сыграли точно. Морок удался. Внучку отправили через озеро. Талисман остался у нас. Возможны осложнения…»
Глава 5
«…Может быть, это и лучше, что больше двух тысяч лет я не видел Кали. – Таких мыслей Кайно сам боялся, но они появлялись все чаще в последнее время. – Какой стала госпожа после разлома в ту роковую ночь? Как перенесла его?» И не желая углубляться в мысли такого рода, Кайно резко вывернул руль вправо. Маленький впрыск адреналина в кровь. Голова загудела, как от похмелья. Чтобы Кали случайно не услышала сомнений в мыслях возлюбленного. С другой стороны, она не возражала, когда он попросил в знак их союза, «в обмен на душу», как говаривали в Средние века в Европе, власти над женским полом. Хотя, может, потому и не возражала,
Вот и поворот к морю. Съехать с шоссе и внимательно смотреть по сторонам. Да, изменилось многое и в то же время – почти ничего. Бурые скалы, редкая зелень. Оазисов стало больше. Кибуцы делают свое дело: отвоевывают землю, цепляются за каждый клочок. Пара лет – и новая плантация. Упрямые муравьи.
В одном из таких поселений и стоит домик матери. Это давно уже не навес из пальмовых листьев, а маленький салон красоты, при котором живет хозяйка. Солевые ванны, массаж, притирания по древним рецептам – туристы довольны, местным – еще пара нелишних шекелей налогов. И никто не помнит, как бабушка Мириам тут оказалась. Она всегда здесь была. Спросите любого! Любой вам скажет! Любой любит поговорить о замечательных людях своего кибуца! А какие у бабушки пирожки с финиками! Ойц-ойц-ойц! А вы созванивались? К бабушке Мириам надо заранее записываться, у нее очередь клиентов. Потому что руки волшебные!
– Точно-точно, волшебные, – хрипло смеется Кайно и оглядывается по сторонам. Люди Абдуллы уже здесь: кто-то торгуется за пару апельсинов, двое делают вид, что ищут главного здесь, что-то привезли, мол, по заказу. Сам Абдулла просто уселся в тени: в его комнате сломался кондиционер, а где же этот мастер?! Это только те, кого Кайно знает, видел раньше, но да не о них речь: – Проводишь меня к дому этой волшебницы? Я благодарен буду…
Да тут недалеко, любой проводит! Но Кайно настаивает, и словоохотливая попутчица – сероглазая грудастая девица в бесформенной футболке и джинсах под стать – уже в его джипе.
И правда недалеко. Большинство кибуцев выстроены по одному образцу: в центре – столовая, актовый зал, конторские помещения, библиотека, вокруг них – жилые домики, парки, детские сады, учебные классы и спортивный зал. Производство вынесено на окраину поселка, туда, где начинаются сельскохозяйственные площади. А в этом еще и море недалеко. Туристы тоже дают доход. Подле каждого дома – травяной газон, цветы, кустарники. Все дороги в кибуце асфальтированы. Основной внутрикибуцный транспорт – велосипед. Все пялятся на открытый джип. Старики, у которых проблемы с движением, катят по дорожкам на немецких инвалидных колясках с электромотором.
– Разъезжать на автомобилях в пределах жилой зоны запрещено, – кричит вслед Кайно кто-то из старожилов.
– А я пешком не хожу, – дерзит Кайно и видит округлившиеся глаза спутницы. – Тебе попадет завтра? Ты теперь плохая девочка?
– Уже сегодня, за ужином. – Та потупилась.
– Не бойся, малышка. Верь мне, не попадет.
Он точно знал, что сегодня – не попадет. А она поверила, как все верят уже почти две тысячи лет…
Вот ее дом. Кайно сам это почувствовал. Типичный для кибуца кондоминиум, на две семьи. Перед домом под навесом – своеобразная терраса, где вечером, когда опускается прохлада, семья в полном составе проводит время за ужином. Завтракают и обедают кибуцники обязательно вне дома, совместно, в общей столовой. С кем же мать ужинает тут каждый вечер? Кто теперь ее семья? Орден Равновесия? Или Орлангур навещает? В образе любителя массажа и соляных ванн? Кайно поймал себя на мысли, что злится, капает ироническим ядом. Сам или это Кали заставляет, решил не разбираться.