Территория нелюбви
Шрифт:
Украсить мой забор башенками не позволил входящий звонок. Я с досадой смотрю на часы — сама назначила время и всё равно опоздала. Сегодня у нас семейный праздник — нашей Стефании исполнилось пятнадцать лет. Поздравления и подарки она получила от нас ещё утром, а сейчас домашний банкет. На котором меня ещё нет.
— Ай, ну где ты там запропастилась? — ворчит Алекс. — Мы уже все за столом, только тебя ждём. Надеюсь, у тебя всё в порядке?
— Да что со мной может… Вот чёрт! — скрипнув зубами, я сбавляю скорость… несмотря на желание утопить газ в пол и — фьють! В точку!
— Что случилось, Айка? — забеспокоилась Алекс.
Что-что!
— Всё путём, Аль, через пять-семь минут буду дома! — сбрасываю вызов и, не спеша, ползу к пухлому гайцу, выкатившемуся со своим полосатым жезлом на середину пустой пригородной дороги.
Да откуда ж ты нарисовался, выползень подкустовный?!
На улице минус двадцать, а ему хоть бы хны! Убряхался, как немец при отступлении, и прёт прямёхонько под колёса. Вот грёбаный камикадзе! Он просто понятия не имеет, что не родился ещё блюститель порядка, способный развести меня на деньги. Я надвигаю шапочку на брови, подкатываю почти вплотную, плавно огибаю короткую фигуру, похожую на кочан капусты… врубаю правый поворотник и действительно забираю немного вправо… Дяденька крутится вокруг своей оси, лениво и насмешливо наблюдая за моим «Пыжиком»… Перехожу на первую, газ в пол, рёв, лягушачий прыжок и — фьють! Йу-ху-у!
Секунда, вторая… Бросаю взгляд в зеркало заднего вида. Вот чудик! Он лишь сейчас срывается с места и, смешно переваливаясь, бежит к своей машине. Мощь моего «Пыжика» оставляет желать лучшего, но у нас с ним небольшая фора. Успеем, малыш!
Усталость забыта, колышется чад, и снова копыта, как сердце, стучат…
Через пару минут расстояние между мной и моими преследователями стремительно сокращается… Но время уйти ещё есть.
И нет нам покоя, гори, но живи! Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови!..
Сердце колотится, как заполошное, ладони взмокли… Впереди загруженное кольцо, позади мигалка, а высоко над нами тонкий молоденький месяц умиротворённо обкуривает потемневшее небо сиреневыми облаками.
Я давлю на клаксон, и понимающие водители уступают дорогу, позволяя мне ворваться в плотное кольцевое движение. На втором съезде я ныряю в оживлённую городскую трассу и прибавляю газ. Прорвёмся! Ещё немножечко! И ещё…
На родную, такую восхитительно тёмную улочку я сворачиваю с торжествующим улюлюканьем и заходящимся в адреналиновой скачке сердцем. Погасив фары, петляю по дворам, а добравшись до своего, влетаю на парковку, едва не снеся зеркало о соседский навороченный танк. Фу-ух — обошлось! Глушу двигатель и падаю на соседнее сиденье.
Секунда, вторая…
Не делайте мне нервы, господа! В нашем городе с полуторамиллионным населением столько тысяч злостных нарушителей! Я же никому не делаю зла… Просто пытаюсь выжить в этом несовершенном и несправедливом мире взрослых и сильных преступников.
8.2
— Улитка добралась бы быстрее! — недовольно ворчит мама, когда я, наконец, занимаю своё место за столом.
— От парочки брюхоногих мне сегодня всё же удалось улизнуть, — парирую я, ещё не вынырнув из куража.
Но мама, привыкшая искать подвох во всех моих словах, подозрительно сощуривается и сверлит меня недобрым взглядом.
Да
А уже в следующие несколько минут вся наша компания, развесив уши, впитывает невероятные и потрясающие знания о древнейших жителях нашей планеты — вовсе не глупых, иногда ядовитых, с количеством зубов больше, чем у самой зубастой акулы. И это всё улитки! А ещё они способны спать три года подряд. Вот бы человеку такие способности! Прикорнула на пару лет, а потом проснулась уже совершеннолетняя — и права получила, и в ипотеку впряглась, и все свои законные сертификаты затребовала и всю стену ими облепила!
Да глупости, конечно! Я за эти два года ещё столько дел успею обстряпать! Некогда дрыхнуть!
— Так, тост с опоздавшей! — горланит уже захмелевший Вадик и наполняет мой фужер вишнёвым компотом из Бабаниных запасов. Почему-то от этого пощипывает в носу… Как жалко, Бабань, что ты не успела познакомиться с нашими девочками!..
— Да-да, слово предоставляется главе нашей семьи! — пафосно восклицает Алекс и стучит вилочкой по фужеру. — Давай, Айя!
Я встаю и поворачиваюсь к нашей солнечной девочке… Стефания во главе стола в принцессочном платье цвета спелого апельсина, с красиво уложенными локонами, такими прекрасными мшистыми глазами, нежной улыбкой… Моя младшая сестрёнка-всезнайка — самое восхитительное и позитивное создание во всём мире! А как рисует и какие невероятные фотоснимки творит эта феечка! Талантище! Мне так много всего хочется ей пожелать… Но главное, чтобы не растеряла свою солнечность, не разочаровалась…
— Уснула, что ли? — мамин голос звучит нетерпеливо и раздражённо, а я вдруг понимаю, что все ждут меня и забываю слова…
— Пусть… рядом с тобой, малышка, всегда будут только искренне любящие тебя люди, — свой тост я быстро запиваю компотом, потому что больше ничего мудрого не приходит в голову.
— Золотые слова! — поддерживает меня Вадик, а Алекс одобрительно кивает.
— Да! Вот как сейчас! — радостно соглашается Стеф. — И чтобы ещё папа был!
— Главное, детка, — нравоучительно вставляет мама, — чтобы тебе встретился обеспеченный, очень щедрый и самый красивый мужчина!
— Рановато ей столько мужиков! — вставляет Алекс. — А когда вырастет, мы ей умного пожелаем.
— И доброго, — застенчиво улыбается Стеф.
— Не хочу показаться нескромным, но мне кажется, что вы говорите обо мне, — улыбается Вадик, не сводя плотоядного взгляда с моей старшей сестры.
И Алекс почему-то не фыркает и не язвит. Она неожиданно краснеет и топит смущённый взгляд в игристых пузырьках шампанского.
Это ещё что за новости? Я ведь предупреждала её, что Вадик… Нет, он, конечно, замечательный друг — безотказный, добрый… Но он же кобель! По его теории, каждая красивая девушка достойна его любви, но не всякая достойна быть отлюбленной дважды. И лучшая девчоночья сторона — та, на которой закреплены большие сиськи.
Но среди присутствующих такой стороной может блеснуть только наша фигуристая рыжуля. Но даже тот факт, что по протекции Вадика Алекс уже два месяца работает в компании его отца, не даёт моему другу эксклюзивного права на её пышные достоинства. Поэтому, когда в десять вечера Вадик вдруг заявляет, что пора и честь знать, я с облегчением выдыхаю.
— Спасибо, что пришёл, Вадим, — каким-то дурным томным голосом блеет Алекс.
И огромное спасибо, что сваливаешь, дружок!