Террор Бешеного
Шрифт:
— У резиденции твоего дяди.
— Никуда не уходи: буду через восемь минут, — бросил Константин и, не успев отключиться, кому-то радостно сообщил: — Это звонит человек, которого вы должны благодарить за своего Васеньку больше, чем меня.
Как всегда, Рокотов-младший оказался пунктуальным буквально до секунды: ровно через восемь минут «Форд-Скорпио» лихо затормозил перед Савелием. Костик выскочил из машины и радостно кинулся к Савелию. Они крепко обнялись, хлопая друг друга по спине.
— Надеюсь, ты не торопишься? — спросил он.
— Я — не тороплюсь, но мы — торопимся.
— Куда? — с готовностью спросил
— Через три часа сорок минут, то есть ровно в восемь часов, нас с тобой ждут на даче Богомолова. Твоя тетка сказала, что очень обидится и не будет со мной разговаривать целые сутки, если я не привезу тебя к праздничному столу, накрытому в твою честь.
— Господи, дружище, неужели ты уже дал ело — -во? — опечалился Костик.
— Ты что, свою тетку не знаешь?
— Понял.
— А что ты нос сразу повесил? У нас же еще есть больше трех часов! За это время можно столько дров наломать.
— И то правда, — охотно согласился Константин и весело воскликнул: — В таком случае, граф, садитесь в экипаж: нас ждут великие дела!
— Какие же, маркиз?
— Тебя — получить свою долю благодарности от счастливого семейства Васька, а потом, у-у-у… — Он многообещающе подмигнул.
— А вот по поводу твоего «у-у-у» сразу предупреждаю: мои мысли всецело обращены к моей любимой девушке, которая, к сожалению, находится сейчас очень далеко от меня.
— Мысли, согласен, а тело?
— Дорогой мой Костик, как может человек, всеми мыслями находясь с любимой, отдавать свое тело другой женщине?
— Мне кажется, что одно другому никак не мешает!
— Раньше мне тоже так казалось. Но что твои годы: когда-нибудь и ты придешь к такому выводу.
— Слушай, ты на меня такую любовную тоску навел, что мне вдруг до безумия захотелось влюбиться в хорошую девушку!
– воскликнул Рокотов-младший.
— А это означает, что ты еще не совсем потерянный для любви человек! — серьезно проговорил Савелий и вдруг весело рассмеялся: — Ладно, пожалею тебя и ровно на три часа двенадцать минут я — твой напарник.
— Во всем?
— В разумных пределах.
Из дома Лолиты, после горячих объятий и поцелуев благодарного семейства, все отправились в небольшой уютный ресторанчик, снятый на корню счастливой мамашей. У ресторанчика было весьма символическое название — «Все еще впереди», и находился он в удивительно живописном месте Подмосковья, окруженный вековыми, дубами, с красочным фонтаном, в котором плавали золотые рыбки.
Зная, что Константин привезет своего друга, предусмотрительная Лолита пригласила несколько своих симпатичных моделей. Вполне платоническое общение с численно преобладающим, да к тому же еще очень привлекательным, женским окружением наполнило эти часы теплотой, весельем и, как ни странно, принесло полное моральное удовлетворение Рокотову-младшему. Однако обилие красивых, стройных и очень сексуальных девушек привело к тому, что, пока Костик пытался разрешить задачку буриданова осла, не зная, на ком остановиться, время вышло, и ему пришлось исполнять слово, данное Савелию. Утешало лишь одно: со всеми, кто ему понравился, он сумел обменяться телефонами и был твердо намерен, когда выпадет свободное время, оторваться по полной программе.
Два дня, проведенные на даче Богомолова, пролетели для Савелия почти незаметно. Он действительно был рад тому, что согласился
К себе домой Савелий вернулся к обеду в понедельник. И оставшееся время до звонка Воронова он посвятил анализу и размышлениям над смыслом полученного от него письма. Исследовав каждое слово, каждую фразу и общий стиль написанного, Савелий не нашел ни единой зацепки: ничего, от чего можно было бы оттолкнуться и уловить хотя бы намек на то, откуда ветер дует, откуда исходит угроза.
Богомолов оказался прав: только фраза о времени выпадала из общего стиля, бросалась в глаза, но что это могло означать, Савелий так и не смог разгадать. Оставалась маленькая надежда, что именно в разговоре с Вороновым, даже если он не сможет или не захочет сказать что-то определенное, удастся что-то понять. В конце концов Савелий вынужден был признаться самому себе, что нетерпение, с которым он ждал этого звонка, было связано с тем, что ему не просто хотелось услышать ЕГО ГОЛОС, ему хотелось убедиться в том, что Воронов ЖИВ.
Примерно около половины десятого вечера Савелий настолько устал от размышлений, что решил просто отвлечься: включил лазерный плеер, вставил в него диск с песнями Аллы Пугачевой, удобно устроился на диване и с удовольствием стал слушать. Вдруг словно какая-то неведомая сила подбросила его на диване: ему пришло в голову, что на всякий случай стоит записать разговор с Андреем. К счастью, времени хватило, чтобы подключить специальную аппаратуру, принесенную Вороновым еще с год назад. До этого момента не было необходимости ее применять. Ровно в десять часов раздался звонок, и Савелий схватил трубку:
— Слушаю!
— Савелий? Это ты? — прозвучал голос Воронова: какой-то бесцветный, как бы чужой, тем не менее это действительно был голос Андрея.
— Да, я! Привет, братишка!
— Здравствуй! Как ты?
— У меня все хорошо! Лучше расскажи о себе.
— Ты приедешь? — словно не слыша его вопроса, спросил Андрей.
— Эндрю, ты можешь говорить? — Савелий специально назвал его Эндрю, чтобы дать понять, что хочет узнать: говорит ли Воронов под контролем или нет.
Если да, то в ответ должна была прозвучать фраза: «Эндрю? Как давно ты меня не называл так!» — а если не под контролем, но есть реальная угроза, что его могут подслушивать, то в ответной фразе обязательно должно было прозвучать слово «спокойно».
Тем не менее ответ Андрея прозвучал настолько нейтрально, что ввел Савелия в некоторое недоумение, причем последовал ответ после небольшой паузы.
— Я говорю.
— Я о другом, — попытался намекнуть Савелий, но Андрей снова тупо повторил:
— Ты приедешь?
— Хотя бы намекни, Андрюша, что случилось?
— Это не телефонный разговор!
— Ты не можешь говорить?
— Я говорю.
— Господи, братишка! Ты пугаешь меня! Снова пауза.
— Речь идет о жизни и смерти!