Террористка Иванова
Шрифт:
— Я переживать не буду, когда ты мне пацана родишь, — улыбнулся Пилюгин.
— А если девка?
— Радости, конечно, меньше, — чуть нахмурился Пилюгин. — Но все равно буду счастлив выше крыши. Главное, для твоей мамочки дело будет, а то она…
— Я тоже мальчика хочу, — с достоинством сказала Галка.
— А сестренку тебе плохо? — глянула на нее мать. — Вся в папу.
— И так же страстно любит твою мамочку, — улыбнулся Пилюгин, обнимая дочь.
—
— Я? — искренне изумился Пилюгин. — Да я вообще, когда она нарисовывается, в мертвеца превращаюсь — молчу и не дышу. Галка, скажи, а?
— Папа очень любит бабушку, — с хитрой улыбкой сказала Галка. — Он мне сколько раз говорил. Он меня так не любит, как бабушку.
— Ой, да ну вас! — махнула рукой Людмила. — Ты смотри, пока меня нету, двоек не нахватай. Мне потом в школу ходить объясняться будет некогда. У меня твоя сестричка на руках будет.
— Братик, — поправила ее Галка. — Ты от двух девчонок с ума сойдешь, мамочка.
— А от двух мужиков? — резонно спросила мама.
— Ну, мама! Ты стала такая же спорщица, как бабушка! — всплеснула руками Галка.
Пилюгин отодвинул рукав пиджака, посмотрел на часы:
— Пора мне, Люда, не сердись… завтра приеду, — он встал, наклонился и поцеловал жену в губы, и она встрепенулась, обвила рукой его шею, и поцелуй получился долгим и страстным. Галка старательно смотрела в окно.
— Ты рожай поскорее, — прошептал Пилюгин, вновь целуя жену. — Ох, мы и погуляем… по полной программе, Люда-а-а…
— Рожай скорее, мамочка, — сказала Галка, поднимаясь со стула. — Мы с папой поспорили — если будет пацан, он мне компьютер подарит.
— Интересно, Полина Ивановна, где же ты нитроглицерин раздобыла? — спросил капитан Тулегенов, сидя за своим столом и дымя сигаретой.
— Да на Даниловском рынке, — за Полину ответил Голубев. — Там его как подсолнечное масло продают.
— Шутники… — презрительно хмыкнула Полина.
— А все же, если не секрет, где? — повторил вопрос Тулегенов.
— Где надо, там и раздобыла. Вам там не продадут.
На столе перед Полиной зазвонил один из мобильников, потом второй. Опера встрепенулись, только Полина безучастно смотрела на большой плакат с женщиной в рабочей спецовке и красной косынке. Она строго смотрела с плаката, внизу красовалась надпись черными буквами: «Не болтай!» Телефоны, прозвонив несколько раз, замолчали.
— Не иначе как на химкомбинате, куда из вашей химчистки одежду отправляют, верно говорю, Полина Ивановна? —
— Догадливый… — усмехнулась Полина Ивановна.
— А чего ты Пилюгина в виноватые записала, Полина Ивановна? Мы ведь законы не пишем. Пилюгин только арестовал твоего мужа, а судил его суд — вот с судьи и спрашивать надо.
— Я знаю, с кого спрашивать, — огрызнулась Полина, с ненавистью посмотрев на Тулегенова. — Вас бы всех пострелять, ментов поганых.
— Суровая ты женщина, Полина Ивановна, — вздохнул Тимонин. — Беспощадная.
— Чья бы корова мычала, да ваша молчала, — парировала Полина. — Мастера уголовные дела стряпать! Суки! — Рука, державшая револьвер, устала, и Полина переложила его в левую руку.
— Какие это мы дела стряпали? Что ты мелешь? — вскинулся Голубев. — Говори, да не заговаривайся.
— Ты меня на глотку не бери, не из пугливых. Ты лучше своего начальника Пилюгина спроси, как он умеет дела шить. Да ты и сам, небось, давно научился — по тебе сразу видно, из молодых да ранних.
— Ну конечно, твой муженек ангелом был, ему бы крылышки прилепить, а его менты повязали. Да ты вспомни лучше, за что твоего мужа посадили? Забыла? Напомнить? Он в человека в упор стрелял, не было этого, да?
— Ранение-то пустяковое было, так, чуть кожу на боку царапнуло, — перебила Полина. — В результате — он живой, здоровый, а мой муж в могиле.
— Да он случайно этого мужика не убил, понимаешь, случайно! — Тулегенов повысил голос.
— Ты не ори, мент, побереги нервы. Этот мужик моего сына калекой сделал!
— Собака, а не мужик, — сказал Тулегенов.
— Его собака! Его! Он собаку на моего сына натравил! — теперь Полина дошла до крика.
— Что натравил, в деле этого не было.
— В ваших делах много чего не бывает! Кто больше заплатит — вот ваше дело! А муж мой за сына покалеченного отомстил этому жирному гаду! — Она уже не говорила, а огрызалась, сама в этот момент похожая на разъяренную собаку.
— Муж за сына отомстил, а теперь, значит, ты за мужа отомстить собралась? — сказал Голубев.
Неожиданно дверь в комнату отворилась, и на пороге возник капитан Деревянко, парень лет тридцати, в расстегнутом мундире и рубашке без галстука.
— Привет, мужики! А Пилюгина нету? — Деревянко заметил револьвер в руке Полины, потом растерянно посмотрел на оперов, снова на женщину и револьвер в ее руке. — Во что это вы играете?
— А ты заходи, с нами поиграешь, — жестяным голосом проскрипела Полина, наведя на него револьвер. — Ну, быстро! Или стреляю!