Террористка Иванова
Шрифт:
— Нет, я лучше на улице, — сказала Полина.
В комнате оперов было накурено, на столах стояли стаканы с недопитым чаем.
— В Нальчике арестованы двое офицеров — Скворцов и Журбин. Согласно их показаниям, они в течение трех лет воровали взрывчатые вещества на складе Внутренних войск. Отправляли в основном в Москву, Владикавказ и Махачкалу. Нас интересует Москва, — говорил капитан Тулегенов. — Но вот как раз про Москву наши друзья из Нальчика мало что могут сообщить.
— И как его фамилия?
— Майор Чистов Валерий Георгиевич, воинская специальность — минер. Товар ему доставлял все время один и тот же курьер. Он знал Чистова лично, и тот доверял ему. Этот курьер погиб в Нальчике в автомобильной катастрофе. Почти одновременно следователям удалось завербовать одного из подельников Скворцова и Журбина, а именно — Юрия Табиева, которого Скворцов и послал в Москву с новой партией товара. Но Валерий Чистов сразу же раскусил Табиева и убил его. — Тулегенов сделал паузу, добавил: — Вот и все, что нам сообщили.
— Ну, теперь мы хоть знаем имя и фамилию и что он бывший майор, — вздохнул Пилюгин. — Голубев, пробей его по базе данных, может, проходил где… хотя я уверен, что он до сих пор не светился и ни в какой уголовщине замешан не был.
— Почему уверены, Михаил Геннадьевич? — спросил Голубев.
— Да знаю я таких мужиков. Профессиональные вояки, очень осторожны и с криминалом на контакты не идут. Если что-то и делают — только со своими, с бывшими сослуживцами.
— Но искать-то его надо, — сказал Голубев.
— А я разве сказал, что не надо? — поморщился Пилюгин.
— Да, чуть не забыл, — вспомнил Тулегенов. — По телефону следователь из Нальчика сказал, что арестованные в качестве оправдания говорили о том, что украденная взрывчатка шла не террористам, а на производство пиротехнических игрушек — разных шутих, фейерверков, ракет, бенгальских огней, салютов и прочее…
— И это все шло в продажу? — спросил Пилюгин.
— Ну, конечно. Вот я и думаю — не пошарить ли нам по рынкам, где такую продукцию продают? Там же контрафакта — завались. Глядишь, что-то и выловим.
— Это мысль, — довольно проговорил Пилюгин. — Агентура на этих рынках у нас имеется?
— У меня на Горбушке есть один, — отозвался Голубев. — Хороший бомж, старательный.
— И у меня есть… на Крестовском и в Теплом стане, — сказал Тимонин.
— Там и Коньково рядом, — заметил Пилюгин и слегка хлопнул в ладоши. — Значит, порешим так: все наваливаемся на рынки и магазины, где продают пиротехнику. Пока только ищем и берем всех подозрительных на заметку.
— Этих магазинчиков чертова прорва, — сразу приуныл Тимонин.
— Знаю, сочувствую, но ничем помочь не могу. Будем искать — что-нибудь да найдем.
— Ищущий да обрящет, — с ироничной улыбкой произнес Голубев.
Пилюгин набрал номер по мобильнику, спросил:
— Ерофеев, ты? Пилюгин говорит. Как там моя подследственная, вышла? Иванова, какая еще-то? Давно? Да не смог я — дела были. Я и сейчас в управлении торчу. Ну, вышла и хорошо. Я ее найду. Добро. Будь… — Пилюгин дал отбой. — Ну, хорошо, давайте еще разок помозгуем… Если взрывчатку привозят сюда и, если верить ребятам из Нальчика, ее используют в изготовлении всяких фейерверков, значит, изготавливают их здесь же, в Москве. Так или нет?
— Думаю, что так, — отозвался Тулегенов. — Или в Московской области.
— Ладно, будем искать, — Пилюгин с силой потер ладонями лицо. — Как сказал Голубев: «Ищущий да обрящет».
— Это не я, это в Евангелии сказано, — ответил Голубев.
Иван Витальевич уже набрал полное ведро спелого, темно-рыжего крыжовника и пошел к дому. Он был в шортах, майке и широкополой соломенной шляпе. Лицо и плечи блестели от пота.
Войдя в дом, дед поставил в прихожей ведро с ягодами, громко позвал:
— Виктор! Отнеси ведро в погреб и высыпь в большую кадку. А я еще пособираю — два куста осталось.
Никто не отозвался. Иван Витальевич прислушался к тишине, потом прошел в большую комнату, где стоял телевизор. Витьки не было.
— Виктор! — еще раз позвал дед и увидел на столе лист, вырванный из школьной тетрадки.
«Я тут жить не хочу. Я поехал домой. Витя» — было написано большими корявыми буквами. Иван Витальевич долго вертел в пальцах записку, плюнул с досадой:
— Ну и черт с тобой, стервец маленький!
Уже темнело, когда Полина приехала домой. Она шла мимо спортивной площадки, держа в руке свой узелок с пожитками. Двор был почти пустой. На площадке ребятишки с криками гоняли мяч, во многих окнах в домах горел свет, и так же под козырьками подъездов на лавочках сидели старушки. И вдруг Полину окликнули:
— Полина Ивановна!
Она резко остановилась, обернулась. Из-за редкого кустарника, росшего вокруг площадки, вышел Валерий Чистов. Он улыбался:
— Я везучий — ждал и дождался.
— А откуда вы…
— Откуда узнал, что вы должны вернуться домой? Да я передачу вам в СИЗО привез, а мне сказали, что вас отпустили под подписку о невыезде.
— А зачем… — вновь начала Полина, но Валерий опять перебил ее:
— Зачем передачу повез? Ну, как же я мог не повезти, Полина Ивановна. В газетах прочел, что вы арестованы, находитесь под следствием… Ведь я, можно сказать, соучастник этого дела.
— Пошли, соучастник, чего на улице разговаривать, — усмехнувшись, Полина направилась к подъезду.