Теряя Контроль
Шрифт:
— Пошел ты, Малкольм. Какая разница, с кем я сплю?
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но Малкольм хватает меня за руку.
— Ему нравится трахаться. Я читал о нем. Ему тридцать два года, и у него не было ни одних серьезных отношений. Он тип, у которого всегда есть новая модель в постели. Парни вроде Керра считают, что женщины хороши только для одного. И ты для него одноразовая. Как бумажная салфетка. Однажды он поимеет тебя и выбросит.
Я натянуто улыбаюсь, стараясь не показать, как легко он может сделать мне больно.
— Это все ты вычитал в интернете?
— На шестой странице есть на него
Я задыхаюсь от его подлого удара.
— Ты ничего не знаешь о нас.
Это вызывает смех у Малкольма.
— Если ты думаешь, что существует «мы», ты уже готова. Хочешь быть игрушкой богатого мужика? Отлично. Наслаждайся, но знай, что ты одна из тысячи пластиковых Барби, в которых он вставлял свой член.
— Ревнуешь? — парирую. Взяв пакет, я выкатываю велосипед. На этот раз Малкольм меня не останавливает. Когда я возвращаюсь, его выражение нечитаемо. На мгновение мне кажется, что я вижу боль, беспокойство, но его насмешка и следующие слова стирают эту мысль.
— Надеюсь он платит тебе хорошо. Может получишь вдвойне за время на спине.
Он хлопает дверью перед моим лицом.
Не понимаю, почему Малкольм полон ненависти. Это ревность? Я хочу сказать ему, что это не очень хорошо. Тревожно то, что Малкольм и Рич утверждают, что Йен плохой человек, но это не соответствует тому, что я вижу, и что мне сообщают.
У Йена нет причин говорить, что он хочет меня и заботится обо мне, только чтобы уложить в постель, потому что он уже уложил меня туда. Я уверена. Но все же эти мысли продолжают возвращаться. Я могу либо копить негатив, который говорят Малкольм и Рич, либо просто доверять Йену.
Может быть это глупо, но я буду верить Йену.
Из Квинса в Бруклин нет велосипедных дорожек. Поэтому мне нужно поехать по Атлантик Авеню, которая в это время стоит.
Малкольм прав, что злится на меня. Сейчас гораздо опаснее кататься, чем днем, но первые три поставки проходят хорошо.
Четвертая поставка находится в Бруклин-Хайтс. Адрес, который мне продиктовал Малкольм, приводит меня к пятиэтажному особняку греческого стиля. Кирпичная стена с обеих сторон обрамлена кустами, которые начинают цвести. Нижние окна с решетками, а верхние — большие. Покачав головой, я задаюсь вопросом, почему каждый, кто живет в таком доме, нуждается в том, что продает Малкольм. Опираясь на велосипед, спускаюсь вниз к лестнице, в подвал. Поставки в такие дома проходят не в парадные двери.
Стучу и звоню в дверь, но никто не отвечает. Я не могу оставить этот конверт в почтовом ящике, поэтому иду к главному входу. Дверь большая, черного цвета. Боковые стекла затемнены, поэтому не могу сказать, есть ли кто дома. Я звоню в колокольчик и наклоняюсь, чтобы посмотреть, есть ли внутри движение. Я жду, кажется, очень долго. Возможно, у меня неправильный адрес. Я вытаскиваю телефон и собираюсь позвонить Малкольму, когда дверь открывается, освещая огромного мужчину в боксерах и распахнутом халате.
— Какого хрена ты делаешь? — рычит он. Я лезу в пакет, когда он хватает меня за запястье. — Ты фотографируешь?
— Нет, — отвечаю, пытаясь вырвать руку из захвата. — Я звонила мистеру Хеддеру, чтобы уточнить адрес.
— Ты не можешь распространять чертовы фотографии, — раздраженно произносит он и
— Сэр, вы делаете мне больно. Я клянусь, что не делала никаких снимков.
Но мои слова не доходят.
Он повторяет свои обвинения, только в этот раз брызжа слюной. Хватает другую мою руку, снова орет и сильно трясет меня.
— Ты не должна фотографировать мой гребаный дом.
Мое сердце колотится, но я стараюсь сохранить спокойствие.
— Я не делала этого, сэр. Правда. Позвольте мне достать вашу посылку.
Я должна была заметить дикие, расширенные зрачки. Возможно, покрасневшая кожа или его растрепанный вид должны были стать предупреждением. Но ничего из этого я не замечаю. Поэтому, когда пощечина прилетает мне в лицо, я только отвечаю ошарашенным взглядом.
За первым ударом следует другой, а затем еще. Я пытаюсь вырваться из его хватки, пока он держит мои запястья в одной руке. Мои ноги подкашиваются, но его это не трогает. В ушах звенит, лицо горит. Я пытаюсь выставить руки, чтобы прикрыться от ударов, но он беспощаден. Внезапно мужчина отпускает меня, и я падаю вниз по лестнице. Пытаюсь удержаться, но голова кружится. Земля уходит из-под ног.
Он продолжает бить меня кулаками по лицу, телу. Боль пронзительно пульсирует, я не могу дышать. Поэтому сворачиваюсь калачиком и стараюсь избегать ударов по мягким органам, а он отступает. Я слышу крик и драку. Стук. Он далеко от меня, поэтому я пытаюсь ползти в противоположную сторону. Добраться бы до велосипеда. Мои руки скребут по бетону, я чувствую, как сдираю кожу. Мне нужно добраться до велосипеда.
Мое зрение размытое, но мне кажется, что я вижу шину, возможно, в трех метрах. Поднимаюсь на четвереньки и двигаюсь вперед, пока большая рука не опускается на спину. Я сворачиваюсь калачиком, прикрывая голову руками.
— Не надо больше, пожалуйста. Я не собираюсь фотографировать, — плачу я.
— Виктория, — я слышу глубокий мужской голос. — Это Стив. Ты в порядке, Шейла. Йен уже в пути.
Голос Стива не американский и так успокаивает.
— Что за Шейла? Как девочка-кенгуру? — спрашиваю, восстанавливая дыхание. Мои пальцы пробегают по шлему, и я съеживаюсь от длинной трещины на пластике. Мой шлем помог смягчить падение, но он, очевидно, не остался невредимым. Мне придется купить новый, прежде чем я окажусь на работе. Вставая на ноги, я справляюсь с головокружением. Где-то в глубине души присутствие Стива раздражает меня, но я не могу об этом думать. Все мое внимание сосредоточено на том, чтобы не выблевать свои внутренности. Я стараюсь дышать через нос.
— Не, это совсем не похоже на парня, — Стив отвечает. — Может, тебе стоит присесть…
Мои рвотные позывы прерывают его совет, и я блюю в те кусты, которыми восхищалась.
Кряхтя, наклоняюсь вперед и упираюсь руками в бедра. Лежать на асфальте кажется хорошей идеей. Мои ноги подкашиваются, и Стив ловит меня, прежде чем я падаю в кусты. Он прижимает белую ткань ко лбу.
— Ты сильно ударилась головой, когда упала с лестницы, тебе не нужно засыпать, девочка.
Он щелкает пальцами передо мной. Мне больше не нравится Стив и его гнусный акцент. Дергая головой, что оказывается ошибкой, я закрываю глаза, надеясь, что темнота заставит стук уйти. Хочу, чтобы меня отпустили.