Тётя дяди Фёдора, или Побег из Простоквашино
Шрифт:
...А у профессора Сёмина дома целый скандал разыгрался. Бабушка с веником его письмо прочитала и не хотела его никуда пускать.
– Это тебя какая-то аферистка заманивает. Вот женит она тебя на себе, будешь знать.
– Почему обязательно аферистка?
– спрашивал профессор.
– А может быть, это честная труженица колхозных полей. Или просветлённая природой дачница. Им хочется культурного общения.
– Ага, - говорит бабушка, - их уже двое. Значит, это целая шайка.
Бабушка с веником с горя целый дом подмела и ещё
– Ты уже не маленький, Эрик. Тебе скоро шестьдесят, ты к женитьбе должен серьёзно подходить.
– Если я буду к женитьбе очень серьёзно подходить, я навсегда холостяком останусь. Отвяжись, бабушка, очень меня эта таинственная незнакомка заинтересовала.
– Значит, я с тобой пойду, - говорит бабушка с веником.
– Чтобы тебя не охмурили. Чтобы тебя не облапошили. На первое свидание надо с родителями ходить.
Профессор надел белую рубашку, галстук-бабочку, большие резиновые сапоги и тоже стал сумерки ждать. Как только первые отдельные сумерки забегали в воздухе, профессор вышел из дома. За ним следом выскользнула бабушка с веником. Она, верно, с этим веником не расставалась даже в постели.
Шарик тем временем намотался, набегался под дождём. Как только тётя Тамара, прогуливаясь по речке, в очередной раз проехала мимо их огорода, Шарик в дом забежал, схватил свою походную будку, напялил её и побежал догонять тётю Тамару.
Идёт себе профессор Сёмин по берегу в одну сторону реки - никого нет. Потом обратно - снова никого нет. Только какая-то толстая тётка на тракторе катается. А рядом сумасшедшая собака в картонном ящике носится.
Он подошёл к тётке и спросил:
– Скажите, пожалуйста, вам не встречалась тут женщина с маленьким пуделем на руках?..
Тамара Семёновна всё это время прогуливалась на тракторе вдоль речки в одну сторону, в другую. Нет никакого таинственного незнакомца из разведки. Только какой-то тощенький тип из прошлых времён гуляет под прикрытием старушки с веником. И вот этот тип подходит и спрашивает:
– Скажите, пожалуйста, вам не встречалась тут женщина с маленьким пуделем на руках?
Тамара Семёновна строго, по-военному ответила:
– Никак нет.
– И сама спросила: - А вы, гражданин, не видели здесь такого товарища высокого в сапогах и в плащ-палатке?
– Нет, к сожалению, я не видел такого гражданина.
И они ещё долго гуляли по берегу речки. Пока совсем не стемнело.
Папа первым увидел, что операция "Знакомство" провалилась. А Шарик всё кипятился:
– Мы не все детали продумали. Надо им встречу в деревенском кафе устроить. Надо их в клуб "Кому за тридцать" пригласить. Надо для них блины "семейные" устроить.
– Ничего не выйдет, - объяснял папа.
– Я по себе все про любовь знаю. Когда я маму увидел, я сразу как раненый стал. У меня что-то внутри оторвалось. И я понял, что без мамы мне будет очень неуютно. Если у них так не произошло, вы их хоть клеем друг к другу приклейте, ничего не выйдет. Одни страдания.
А Матроскин подумал: "Где ж нам столько клея взять?"
Глава шестая
ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Тётя Тамара даром времени не теряла. Каждое утро она железной рукой всех куда-нибудь нацеливала. Утром во время завтрака она сказала:
– Жизнь у нас должна идти по двум руслам: по хозяйственному и по духовному. С хозяйственностью мы кое-как справляемся. Дрова мы заготовили, грибы, корову сеном мы обеспечили.
"Ничего себе "мы", ничего себе "обеспечили"!
– подумал Матроскин. Когда это я один все лето спины не разгибал".
Тётя продолжала:
– А вот с духовным руслом у нас дела обстоят хуже. Скажи мне, Шарик, когда ты в последний раз читал труды академика Павлова?
Шарик стал вспоминать. Он много трудов вспомнил, но труды академика Павлова как-то не всплыли. Шарик даже покраснел от размышлений. Он стал красный, как морковка, ближе к свёкле. Только из-за его повышенной мохнатости никто не увидел, как ему стыдно.
– Или ты, Матроскин, - говорит тётя Тамара, - как часто ты заглядываешь в книги товарища Мичурина? Это был садовод такой прогрессивный. Мне в армии про него много рассказывали. Особенно про его трагическую гибель.
– А как трагически погиб товарищ Мичурин?
– спросил бывший ординарец Иванов-оглы.
– Упал с выращенной им клубники... Или с огурца. Представляете, какой это был огурец!
– Скользкий, - говорит Шарик.
– Не скользкий, а гигантский!
– поправила его тётя Тамара.
– Одним таким огурцом можно было всю деревню Простоквашино накормить. А ты, дядя Фёдор, становишься у нас Иваном, не помнящим родства, - продолжала она.
– Как у тебя обстоят дела с русской историей? Когда ты в последний раз ходил в патриотический поход по родному краю?
– Я каждый день хожу в патриотический поход по родному краю, когда в соседнее село Троицкое за хлебом иду, - отвечает дядя Фёдор.
– Особенно зимой, когда снегу по колено.
Кот Матроскин тихонько так говорит дяде Фёдору:
– Всё, я больше не могу. Я забираю Мурку с Гаврюшей и ухожу в патриотический поход. Я знаю один дом, где лесники живут.
– Нельзя, - говорит дядя Фёдор.
– Папа и мама здесь одни пропадут.
– А мы их с собой возьмём.
– Нет, - говорит дядя Фёдор.
– Мы не должны сдавать наше Простоквашино. Мы сейчас выборами займёмся.
– Слушайте, - вдруг вступил папа.
– А наш Шарик совсем про своё фоторужьё забыл. Почему бы тебе, Шарик, не выпустить патриотическую стенгазету?
– Какую такую стенгазету?
– не понимает Шарик.
– А такую, - объясняет папа.
– "Военные уходят на пенсию, но не сдаются!" И десять фотографий тёти Тамары за работой по воспитанию молодого поколения.
– Это мысль!
– поддержала мама.
– Тётя Тамара сейчас так хорошо выглядит на свежем воздухе. Очень она фотогеничная стала.