Тёзки
Шрифт:
— Каштаны.
— И грецкие орехи.
На том и договорились: выйти всем в лес для заготовки желудей, каштанов и всего, что может понадобиться кубинским друзьям для восстановления их лесов.
Поход в лес был назначен на ближайшее воскресенье. Ребята ещё накануне запаслись мешками и сумками, подобрали себе одежду и утром уже были у школы. Митя Башмаков, как самый опытный из ребят, должен был вести их в лес. Натка, одетая в тёмное платье, в котором Тоша никогда её не видел, скомандовала поход.
Они сели в автобусы и доехали до конечной остановки
Там все выгрузились.
Горы, которые из города казались такими далёкими, приблизились и сдвинулись. Справа и слева ребята видели деревья, одетые ещё желтоватой листвой, сквозь которую проглядывала, свежая зелень вьющихся растений. Под ногами с лёгким шумом бежала речка.
— Это ворота, — сказал Ваня, кивая вперед.
— Где ворота? — не поняла Натка.
— Да вот. Не видишь, что ли? Где горы вот так сходятся (Ваня сложил ладони, чтобы показать, как сходятся горы) и между ними есть проход — там и ворота.
— А ведь верно, похоже на ворота, — закричала Натка. — Девочки, смотрите!
— Это Казачьи ворота, — сказал Митя, который всё знал об окрестностях. — Когда-то здесь охраняли город от нападений.
— Вот мы сейчас и пойдём в эти ворота, — сказал Тоша, — и посмотрим, что там есть.
Из «ворот» дул пронзительный ветер. Ребята пробежали через них, но и там так же торопилась речка по камням, были такие же горы, только теперь они снова разомкнулись. По мере того как продвигались вперёд, пейзаж менялся. Речка металась от горы к горе, и всё, что они видели перед собой, было завалено камнями, галькой да большими косами песка. Изредка на этих песчаных наносах чернели заросли ольхи, переплетённые ежевикой и заваленные сухим буреломом с одной стороны, как раз с той, откуда текла река.
— Эх, дров-то сколько? — воскликнул Ваня, указывая на огромные деревья, лежавшие на камнях.
— Наверно, здорово эта река разливается, — высказал предположение Тоша.
— Ты посмотри, Теэн, — указал рукой на ближайшие деревья Митя. — Вода вон докуда поднималась.
— Ой, ой, ой! — вскричал Тоша.
Ветки деревьев были покрыты чёрным мусором на три-четыре метра высоты.
— Вот здорово! Значит, вся поляна между горами была затоплена водой.
— А вдруг да как сейчас хлынет нам навстречу такой поток? — засмеялась Натка.
— Нет ничего смешного, — серьёзно сказал Митя. — В позапрошлом году здесь погибли трое. Рыбачили удочками, а речка вдруг поднялась, они и не успели выплыть.
— Ой, пойдёмте отсюда! — сразу заторопилась Натка. — А то как пойдёт река! Побежали!
Она махнула рукой ребятам и помчалась так, что замелькали её загорелые икры.
— Куда ты, Натка? — закричали Тоша и Митя, но тоже поскакали за ней по камням.
Они выбежали из речной долины к лесу. Стали подниматься в гору. Им то и дело приходилось останавливаться, чтобы отцепить платье от колючек, которые всё время хватались за одежду.
— Во-он где мы были, — показал Тоша на малюсенькую рощицу внизу. — Как на Кубе, — добавил он. — Я видел такие же деревья где-то
Митя, между тем, оглядывался вокруг. Его лицо вдруг оживилось, и он закричал:
— Ре-бя-та! Вон, видите, на той горе деревья? Это — каштаны, то, что нам и нужно.
На склоне, обращённом к ним, можно было видеть пышные, ещё зелёные кроны каштанов и светло-зелёную листву грецких орехов. Но чтобы дойти до них, надо было пересечь горную долину, которая спускалась у них из-под ног. Они один за другим побежали вниз. Склон был обращён к солнцу, и потому идти по нему было легче. Они довольно быстро добежали до следующего подъёма.
Митя сорвал один каштан, и с трудом очистил его от колючей кожуры. Он дал Тоше чуть желтоватый плод и сказал:
— Нет, Теэн, рано ещё их собирать. Придется подождать с недельку.
Но Тоша, которому не терпелось побыстрее собрать семена для Кубы, всё же сказал:
— А ты влезь на дерево, может, там каштаны будут поспелее. Так всегда бывает: внизу — зелёные, вверху — спелые.
Он подставил спину, и Митя медленно полез на огромный ствол дерева. Но каштаны были и наверху зелёные. Грецкие орехи тем более, все ребята вымазались коричневой краской от кожуры незрелых орехов.
Тоша забрался с Митей на дуб и начал стряхивать с него жёлуди. Они, как град, застучали по земле.
Девочки только взвизгивали, когда на них сыпались эти жёлтые и коричневые плоды.
Набрали полные сумки.
— Сколько же мы набрали желудей? — спросила Натка, приглядываясь к ребятам, у которых за спинами висели тяжёлые сумки.
— Пол-Кубы засадить можно, — озорно засмеялся Митя.
— Интересно, как наши дубы, примутся на Кубе или нет? — спросил Ваня Зюзин.
— Примутся! — весело сказал Тоша. — Я читал, что у них дубы очень хорошо растут, да и Колумб пишет, что везде он видел дубы и падубы. А что такое падуб, ты не знаешь, Ваня?
— Падуб? Не знаю, это, наверно, только Колумб и знал…
— Сам-то ты Колумб! — сказал Митя. — Падуб — это ясень.
— Ясе-е-ень? — пропел Тоша. — Неужели ясень? У них на Кубе, наверно, и не осталось ни одного ясеня. Вот бы набрать семян!
— Сейчас уже не соберёшь… Они отцветают в мае, — рассудительно, как всегда, сказал Митя.
Он подвёл их к ясеню. Огромное дерево стояло, вцепившись могучими корнями в землю, на самом краю обрыва. Зелёная листва его ещё не пожелтела. На ней ярко выделялись белые кисти стручков.
— Ой, крылатки, крылатки! — закричал Ваня Зюзин.
Тоша достал один стручок и разнял его: внутри были остренькие продолговатые орешки-семечки.
Они набрали крылаток. Девочки начали выщелучивать из них маленькие удлинённые орешки. Митя посмотрел на них, усмехнулся и сказал:
— Нечего здесь этим мартышкиным трудом заниматься! Это можно и дома сделать. Пошли в город. Видите, солнце уже садится.
Солнце и в самом деле приблизилось к горе. Его лучи уже не грели, и ребята стали мёрзнуть. Тоша забросил за спину свой рюкзак и сказал: