The Elder Scrolls. На изломе времён. Часть 1. Скайрим
Шрифт:
Бамф резко бросила всё своё оружие. Её противник снова выстрелил из посоха, но орчихи там уже не было: она спряталась за одним из искусственных препятствий на арене. И тут я поняла стратегию напарницы: любое зачарованное оружие имеет свой предел использования, количество зарядов, так сказать, а у сильных зачарований, вроде этих молний, их обычно совсем немного. Только и нужно, что уклоняться! Ловкость и скорость передвижения орчихи в тяжёлой броне просто поражала меня. Если взрыв и задевал её, то только чуть-чуть. Вскоре посох истратил весь магический заряд, Бамф не спеша взяла своё оружие и... ещё целых полчаса гонялась за данмером, уворачиваясь
Бамф праздновала победу, мне же было не до того. Я со всех ног бежала к сокровищнице ям, куда сносили трофеи после битв. Охранялась казна почище дворца, но моё природное обаяние, искусная маскировка и знание поглощающих заклинаний позволили мне попасть внутрь. Моему взору предстало довольно большое помещение, заполненное всякой всячиной: мечами, топорами, доспехами, золотом, посохами и прочим...
Как жаль, что нельзя осмотреться! Успела только доверху набить кошелёк септимами, схватить какой-то красивый шлем, стащить из корзины с кольцами целую горсть колец, от некоторых, кстати, веяло зачарованием. Ну и конечно, цель моего визита - посох под красивым названием "Громператор", пустой, конечно. Заодно с ним я прихватила большой заполненный камень душ, чтобы зарядить его. В общем, неважно набрала, можно было бы больше. Кажется, ранее я писала, что начала отказываться от материальных благ? Я не лукавила!
Я решила не жадничать и сразу же бросилась бежать к воротам, пока меня не ограбили или не поймали. Вечерело, и в свете заходящего солнца я прибыла прямо к входным воротам.
– Что, на выход собралась, желторожая, а?
– язвительно спросил охранник, - Плати 300 монет или...
– Да-да-да, я поняла уже, есть у меня 300 монет, - я заплатила за проход и уже спокойно собиралась выйти, как сзади донёсся знакомый отвратительный голос.
– А ну, СТОЯТЬ, шлюха желторожая, жульё, - опять поносил меня расист Орум, надзиратель в яме. Видимо следил за мной, да как я не заметила эту гору за собой?
– Думала, что сможешь обокрасть нас?! Болтаться тебе над воротами...
– Обзовёшь меня ещё раз, дерьмо скампово, и я тебя, мерзкий выродок, испепелю к чертям!
– окончательно потеряла терпение я.
Разумеется, тупой орк не понял намёка и попёр на меня со своими дружками. И поскольку я уже была за воротами, оставалось только оставить прощальный подарок. Как хорошо, что я зарядила "Громператор". Прямого попадания сильнейшей молнии посоха не хватило, чтобы убить гигантского орка, но чтобы оставить ожог размером с него на всю жизнь и заставить кувыркаться в конвульсиях было достаточно.
– Счастливо оставаться, отребье Малаката, - бросила я назад самое страшное оскорбление для орка и бросилась наутёк.
Я бежала сломя голову, а когда остановилась и обернулась, то обнаружила, что за мной никто не гонится. Я осталась одна с кучей денег, отличным посохом и провиантом на всю дорогу.
Не знаю, удалось ли Бамф выбраться из города в тот день или в какой другой из дней. Забегая вперёд, скажу, что много лет спустя, работая в Бруме (Самый северный город Сиродила, там произошла одна из переломных битв Кризиса Обливиона) лекарем, я наткнулась на кладбище на могилу некой Бамф гра-Гаш. Надпись на надгробии гласила: "Верной соратнице по оружию и лучшему учителю от преданных друзей из Гильдии бойцов. Пусть твоя сталь будет острой,
Вот так мне удалось покинуть самый отвратный город всего Эльсвейра, уж поверьте, я знаю. Грязная и воняющая, с больным от крыс животом, но сильно разбогатевшая, я пошла дальше на юг, где, согласно карте, можно было нанять транспорт до Коринта.
Никогда, я подчёркиваю, НИКОГДА не приезжайте в Оркрест!
***
Тициан улыбнулся, прочитав последнюю фразу, и перелистнул страницу. Оттуда выпала маленькая записка, адресованная Хасгерд. Удивлению Тициана не было предела: "И откуда в книжечке Лаффориэль это? Почему она не хотела её отдать? Ладно, почитаем", - и агент развернул пергамент.
"Хасгерд! Твоя задача - следить за этим старым хрычом, ярлом. Он НЕ должен совать нос в наши дела. Прояви инициативу! В случае если тебя раскроют - приходи ко мне. Два рта".
Судя по записке, последние два слова могли быть только подписью, причём довольно странной. "Что же ты творишь, Хасгерд?" - думал агент, перечитывая написанное в поисках зацепок: "Что же заставило тебя пойти на сделку с Изгоями, ведь у тебя было всё, чего только не пожелай. И что за странная подпись? Думаю, пора опять навестить Софиуса"
В лавке Софиуса было пусто, что неудивительно. Материальное состояние большинства жителей не позволяло покупать такие дорогие вещи, как золотые украшения. Поэтому Софиус мог целыми днями сидеть в одиночестве и так никого не дождаться.
Сама лавка представляла собой каменную комнату с двемерским орнаментом на стенах. Под потолком висело гномье приспособление, отдалённо напоминавшее круглую люстру. Когда в небольшие отверстия по краю вставили свечи, устройство ею и стало. Вдоль стен тянулись какие-то трубы, чьё предназначение также было неизвестно. В центре комнаты был сооружён прилавок, на который Софиус водрузил витрины. В них, под надёжными замками, лежали красивые браслеты, ожерелья, кольца и прочие изделия из драгоценным металлов. Услышав скрип открывающейся металлической двери, в помещение с верхнего этажа спустился сам владелец лавки.
– Здравствуй, Тициан!
– кивнул Софиус
– Ещё раз здравствуй, - поздоровался агент, - Подчеркну, что ты можешь помочь мне опять.
– Помощь за плату!
– Получишь, если информация подтвердиться. У меня есть подписанное послание и имя, что ты можешь сказать по этому поводу?
Тициан передал Софиусу записку и сказал имя. Тот его очень внимательно прочитал и почти не раздумывая ответил.
– Конечно знаю! Брунвульф Два Рта, не спрашивай почему его так зовут - не знаю! Он... торговец.
– Чем торгует?
– Ну... женщинами он торгует. У него бордель, и да, мне случалось там бывать, по работе, разумеется! Жрицы любви обожают деньги и сплетни, как и я! Кстати, о нём самом я мало что могу рассказать.
Но Тициан уже не слушал, лишь скрип двери возвестил о его уходе из магазина.
Найти заведение этого самого Брунвульфа оказалось несложно: очень уж знаменитым местом был этот бордель. Длинное двухэтажное здание со множеством окон, откуда доносился смех, стоял прямо около небольшого канала, о котором упоминалось в письме. Тициан также имел и личную причину отыскать этого типа: имперскому разведчику страшно хотелось выяснить, почему же его прозвали "Два рта".