The Fate
Шрифт:
Второй офицер был ниже ростом и его мысли так громко звучали все это время, что не обращать на них внимания Алистер больше не мог: «В гестапо уже просочилась информация о готовящемся заговоре. А что если Гитлер не приедет в ставку? Что если сегодня его не будет в «Волчьем логове»? Могут погибнуть невинные офицеры!»
«Ха. Невинные», – забывшись, Алистер ответил на мысли офицера прямо в его же голове. В его же голове и своим голосом. У того тут же сделались круглые глаза, ярлычок над головой из ярко зеленого перешел резко в тревожный ядовито желтый и испуганное лицо подпрыгнуло
– Клаус, ты что – то слышал? Ты тоже слышал? – залепетал он на немецком, весь дрожа.
– Что слышал? – Клаус оглянулся, прислушиваясь настороженно, по сторонам, торопливо закончил заворачивать взрывчатку и уложил ее в портфель.
– Голос, здесь кто-то есть!
– Да брось, ты просто переволновался, – граф взял со стола портфель с взрывчаткой, по-отечески хлопнул офицера по плечу, и они вышли.
За время своей «прослушки» Алистер понял, что скоро в «Волчье логово» прибудет Адольф Гитлер, на него готовится покушение, которое не оставит ему шансов. Клаус должен пронести взрывчатку в зал совещания. О плане в курсе большинство участников совещания. Гитлер действительно под угрозой, как никогда раньше.
«Как я вовремя», – подумал про себя Алистер.
Спустя несколько минут в здание вошел Адольф, рецепторы Евы моментально сработали, через мгновение «облако Евы» уже витало над ним. Адольф был настроен на серьезную встречу, он был «заряжен» словно кольт и готов к жестким разговорам. Ярлычок над головой желто-оранжевый, потребности на середине – состояние – зол и напряжен, готов рвать зубами. Он стремительно направился в зал совещаний, минуя первого адъютанта, как вдруг что-то его заставило замедлиться, а потом и остановиться.
В голове Гитлера совершенно четко раздался родной и знакомый нежный голос: «Любимый, остановись». Он почувствовал на секунду, как земля ушла из под ног, оперся на стену рукой. Заметив, что стена еще не просохла от краски, а также глаза, выдающие удивление адъютанта, Гитлер одернул руку и выпрямился. Он хотел было сделать снова попытку пройти дальше, как снова этот голос: «Адольф, там опасно». Фюрер мотнул головой, как пришибленное животное, скорее, чтобы выбросить мешающие ему чужие мысли, как снова услышал совершенно ровное и спокойное: «Послушай меня. Повремени заходить туда, отойди в сторону и послушай меня».
Но кто-то все-таки усердно играл сейчас онлайн в игрока по имени Адольф Гитлер, и ему очень не нравились возникающие сами собой желания и мысли о любви в голове игрока. Игровой персонаж откровенно лагал. Алистер ждал, когда у игрока на той стороне Вселенной уже закончится терпение и он отложит миссию, поставив его на паузу или автономную игру. Алистеру нужна была эта пауза хотя бы в минуту, чтобы успеть занести данные в голову Гитлера через связь с Евой – так это будет незаметно, поэтому он неустанно снова и снова прорывался в его голову.
Со стороны для всех людей это выглядело так: уже заходя, Гитлер передумал развернулся, сделал несколько шагов назад, потом шаг вперед, оперся о стену, одернул руку, отвернулся от всех и встал спиной.
Со стороны игрока это все выглядело будто игра зависла, либо сбой, либо персонаж лагает.
Спустя минуту Алистер все же добился своего, и Гитлер полностью переключился с ним на внутреннюю беседу.
– Ты должен знать следующее, – говорил Алистер в голове Гитлера голосом Евы, – Клаус и несколько офицеров вместе с ним подготовили против тебя заговор. Они жаждут твоей смерти.
– Штауффенберг?
– Да, Клаус Штауффенберг. Взрывчатка в портфеле, портфель будет лежать слева от места, где ты будешь сидеть. Взрыв произойдет после того, как Клаус покинет заседание, точнее – еще до его начала.
– Ева, как ты… Как это тебе удалось? Откуда ты здесь в моей голове и все это знаешь?
– Не думай об этом, думай о том, как ты поступишь, когда Клаус покинет помещение. Я тебя люблю.
«Я тебя люблю», – это еще что за связка и откуда она взялась?» – Алистер не понял, как именно, но это выражение само вырвалось у него, – «Что-то вроде привычного прощания, наверное, между ними. Видимо, сработала цепочка ассоциаций».
Гитлер наконец-то «отвис» и зашел в помещение, слегка улыбаясь, что вызвало недоумение у всех присутствующих.
«Вот дьявол! Еще и скалится!», – слышал Алистер почти во всех головах. Почти – это потому, что некоторые боялись даже думать в присутствии фюрера.
Проходя по залу к своему месту, Адольф увидел, что Штауффеньерг действительно сел справа от него, он мысленно запомнил всех, кто расположился рядом с предателем, и спокойно опустился на свое место. Совещание началось, Гитлер говорил свою речь, но параллельно пытался увидеть портфель или пакет со взрывчаткой, он все ждал момента, когда у Штауффенберга появятся неотложные дела, и он покинет помещение. В конце концов, голос Евы в голове может быть просто признаком какой-то новой развивающейся психической болезни, фюрер понимал головой, что этого диалога не могло быть, но интуиция подсказывала, что Ева впервые, вот так, за все эти годы, не спроста появилась в его голове.
Наконец, где-то на середине совещания, Штауффенберг поднялся из кресла и сообщил всем, что у него появились срочные дела в Берлине, и он вынужден покинуть совещание.
В тот момент, когда Клаус начал уходить, один из участников совещания машинально заерзал на месте и подвинул портфель ногой дальше под стол.
Гитлер понял все в ту же секунду и в тут же еще больше полюбил Еву Браун – как только дверь за Клаусом начала закрываться, Гитлер напрягся и приготовился к падению под стол. Это случилось незамедлительно – в ставке раздался взрыв.
«Чертов калека-предатель», – эта мысль возникла в голове Гитлера в момент взрыва, он улыбнулся, резко встал и бросился в противоположную сторону от той, где сидел сам.
Взрыв прогремел такой силы, что от его силы обвалился потолок, а сам зал превратился в груду развалин, под которыми погибло одновременно 17 человек, участвующих в том совещании. Но не Гитлер. Он победоносно вышел из зала, весь в пыли, чужой крови и грязи на мундире и лице, холодно бросил сбежавшимся офицерам:
– Взять Клауса Штауффенберга и приговорить к казни его и всех, кто принял участие в заговоре.