The Kills
Шрифт:
— Что в итоге? — сливки приобрели нужную консистенцию, я выключила миксер, благодаря чему не пришлось издеваться над голосовыми связками.
— Дед решил показать «бестолковой американке», что такое настоящая еда, — Люцифер откинулся на спинку стула. — Показ несколько затянулся.
Он замолчал и призадумался о чем-то своем, расфокусированным, немного грустным взглядом следя за тем, как я смешиваю крем. Я села напротив и начала собирать десерт в приготовленную посуду.
— И в итоге он на ней женился, чтобы до конца своих дней показывать, что такое настоящая еда, —
— Точно, — кивнул Люцифер и присоединился ко мне для скорейшего завершения дела. — Когда бабушка умерла, дед невероятно тосковал, — продолжил уже печальнее. — В минуты одиночества он признавался, что ни одну женщину не любил за всю свою жизнь так, как ее.
— Это здорово. Найти такого человека, который навсегда займет твое сердце, — я так и замерла, с ложкой в руке, которой накладывала крем. — С которым захочется провести остаток жизни. Не всем так везёт.
Люцифер не ответил. Склонил голову, неотрывно глядя на меня, его губы тронула искренняя, беззаботная улыбка, а вокруг глаз обозначились тонкие морщинки. Он редко бывал таким, как сейчас, настоящим, по-мальчишески открытым.
— Нам повезло, — почти неслышно сказал он спустя короткую паузу.
— Люцифер... — выдохнула я голосом, срывающимся от спазма в горле.
Рука дрогнула, ложка с глухим стуком рухнула в стакан, а глаза противно запекло. Я сжала губы, чтобы не заплакать, и потёрла глаза пальцами.
— Иди ко мне, — он потянул меня за запястье и посадил к себе на колени.
Я обняла его за шею и уткнулась, шмыгая носом, в плечо.
— Ты чего? — Люцифер погладил мои волосы. — Я с тобой, — горячее дыхание скользнуло по шее, следом уха коснулись такие же горячие губы.
Каждое наше взаимодействие отзывалось во мне сжимающейся, словно пружина, пульсацией, готовой в любой миг распрямиться, погрузить меня в счастье, о котором я и не могла помыслить раньше.
— Я… — слова давались с трудом, прерванные попытками собраться. — Я рада, что у меня есть ты.
— Все будет хорошо, слышишь?
Люцифер будто почувствовал мою тревогу. Поднял подбородок, перехватив его пальцами, и сказал эти слова как утверждение, не подлежащее сомнению. Я закивала, растирая холодные слезы по щекам. Не знаю, что на меня нашло и чем можно было объяснить такое состояние, но мне было страшно и беспокойно.
— Давай закончим с едой, — начал пытаться отвлечь мои мысли Люцифер. — Мне не терпится попробовать.
— Десерту настаиваться в холодильнике минимум три часа, — я покачнулась на его коленях, счастливо улыбаясь. — Придется как-то скоротать время.
— В таком случае, — Люцифер ловко скинул бретельку с моего плеча, большой палец погладил кожу, ткань сползла вниз, оголив верхнюю часть груди. — Я знаю отличный способ, — он поцеловал шею под ухом, смазано продвигаясь губами вниз.
Платье сползло ещё ниже, обнажив одну грудь. Мне стало жарко до лёгкого, но приятного головокружения.
— К тому же, — он ущипнул зубами ключицу, второй рукой ныряя под подол платья, — мы не опробовали обеденный стол на предмет его прочности.
***
Вокруг меня стояла тьма, густая, как плотные
«Что за черт?»
Новая попытка и опять безуспешно. Кажется, меня связали. Путы очень крепкие, приходится до ломоты в мышцах и суставах дёргаться в бесполезных потугах к свободе. Спина покрылась липким, холодным потом, с мокрого лба скатилась капля, глухо ударившись о мягкий матрас, на который меня кинул похититель.
Я с трудом перевернулась на спину, вкладывая последние силы в движение задеревеневших конечностей.
«Где я?»
Кромешная тьма, в которой я очутилась, почему-то пахла парфюмом Люцифера.
«Люцифер! Если я здесь то, что с ним?»
К горлу приставила свое лезвие острая до трясущихся поджилок паника. Мне было страшно не за себя. Мне было страшно за жизнь Люцифера. Я попыталась позвать его, но вместо слов изо рта вырвался только сдавленный хрип.
— Люц… — слова застряли в глотке, царапая пересохшую слизистую.
Я предприняла новую попытку оглядеться, пространство вокруг расступилось. Я не видела этого, скорее осязала всеми органами чувств. Падение. Стремительное, быстрое, от которого душа уходит в пятки, а сердце норовит выскочить из груди. Я летела в непроглядную тьму, с каждым преодолённым дюймом сгущающуюся как сироп. В нос забился противный, вызывающий рвотные позывы запах болота. Застоявшаяся вода с тиной хлынули в рот, как только я попыталась сделать вдох. Вода густела, лишая меня возможности бороться, за ноги схватила невидимая когтистая лапа и потащила вниз, на самое дно. Я посмотрела под ноги. Меня тянули не просто на дно болота. Оно было покрыто раскалёнными углями, красными, потрескивающими — такой высокой была их температура. Ступни обдало жаром. Я закричала.
— Кейт! — кто-то звал меня сквозь бульканье в ушах.
«Здесь кто-то есть?»
— Кейт, очнись! — голос стал чётче. Я без труда поняла, что это был Люцифер. — Уилсон, твою мать!
Я дернулась и открыла глаза. Все тело было влажным от пота, волосы неприятно прилипали к лицу.
— Ты кричала во сне, — надо мной навис обеспокоенный Люцифер.
— Я… — пришлось отбросить одеяло, придавившее меня сверху, и сесть.
— Кошмар приснился? — он убрал прилипшие пряди от моего лица.
Я кивнула, потерла ладонью мокрую шею и перекинула волосы на плечо. Кожа была вся липкая от пота.
— Очень жуткий, — честно призналась, не пытаясь выглядеть смелой.
Сон и правда напугал меня до чёртиков. Похоже, после нашего бурного коротания времени сначала на кухонном столе, а затем плавно переместившегося в спальню, я задремала. За окном поджидали сгущающиеся сумерки.
— Мне же нужно на работу, — опомнилась я от наваждения.
— Не переживай, — Люцифер накрыл мою руку своей ладонью. — У тебя ещё час времени. Сейчас поужинаем, и пойдешь.