The Kills
Шрифт:
— Ты меня знаешь, — я с большой неохотой отстранился, понимая, что сейчас придётся расстаться, хоть и ненадолго. — Мне нужно сходить к Дугласам.
— Зачем?
— В прошлый раз их не было дома, — сосед сказал, что они уехали. — Не уверен, конечно, что они захотят беседовать со мной. Но нужно закрыть этот пункт, даже если он не принесёт результатов.
— Почему не захотят?
Кейт открыла дверь и вышла из машины в вечерний синеватый сумрак, пахнущий дождем и морозом. Приближались первые заморозки, влажный воздух остыл, стало
— Потому что никто здесь не хочет говорить о своих тайнах, — я поежился от холодного ветра, моментально и впервые ощутив себя продрогшим в этом злосчастном городе. — Я возлагал все надежды на архив, а теперь его нет.
Мрачные, опасные тайны Линдена будто витали в воздухе, охлаждая его ещё больше. Угрожали, кромкой холодного лезвия проводя по коже и нервам, задевая какие-то неведомые струны в душе, которые, резонируя, возвещали об опасности.
— Я с тобой, — Уилсон натянула капюшон и вприпрыжку обошла машину. — Миссис Дуглас меня любит. Может моё появление смягчит её.
— Тебе нужно на работу, — я не хотел опять втягивать Кейт в расследование.
— Времени полно, — она потащила меня за руку, продолжая движение вприпрыжку. — Здесь рядом. Может, зайдём заодно к хирургу? Как раз по пути.
— Кейт, новая жизнь. Забыла?
Я потянул её на себя, вынудив влететь в мои объятия, и, пока она не успела вставить очередное возмущение, настойчиво поцеловал. Развязно, жарко, мокро, желая столь же развязного продолжения поцелуя. Опять теряясь в наших чувствах, теряя голову, теряя бдительность.
Теперь ветер не казался таким холодным и колючим, а будущее — мрачным и опасным.
Уилсон покачнулась и схватилась за моё плечо, попав как раз по шву. От боли я слегка прикусил её губу и ослабил объятия.
— Ох, чёрт! Прости, прости, — затараторила она.
— Все в порядке, — чуть поведя рукой, разогнал болезненные ощущения. — Идём.
Через квартал пути Кейт ткнула пальцем в дом белого цвета с вычурными колоннами на входе, скорее подходящими дворцу, а не домику в провинции.
— Здесь живёт хирург. Пойдем, предъявим ему статью, — она задиристо махнула кулаком, готовая ринуться в бой хоть сейчас.
— До хирурга я доберусь. Но не сегодня.
— Ты слышал? — Уилсон встала как вкопанная, на лице ни капли игривости.
— Что?
Я замолчал, старательно вслушиваясь в шум ветра. До слуха донёсся приглушённый, неразборчивый крик.
— Вот, — Кейт испуганно посмотрела на меня. — Это в доме врача.
***
Из воспоминаний маньяка
— Это ты! — Билли яростно толкает меня в грудь.
Удар отзывается сбитым дыханием, падаю на землю, царапая ладони о камни, но на лице расцветает хищная ухмылка.
— Я? — передразниваю, медленно поднимаясь и отряхивая руки.
— Моя сестра, Эмили. Это ты, — он выставляет руку, и на меня указывает трясущийся палец. — Она пропала. Я
— Не понимаю, о чем ты, — отряхиваю руки, достаю платок из кармана, чтобы хоть немного стереть грязь.
— Она приходила к тебе? Что ты с ней сделал?
Билли продолжает наступать, меня его гнев мало волнует. Я его не боюсь. Я вообще теперь никого не боюсь, даже свою мать. Она мой сообщник, а я больше не маленький мальчик, который прячется под кроватью. Я вкусил крови, отнял жизнь, насладился смертью и хочу ещё. Она помогла мне избавиться от Эмили, теперь я запросто могу повернуть этот факт против неё, сделать её убийцей, а себя жертвой. Она видит это в моем взгляде, в моем поведении. Теперь она осторожна. У нас взаимовыгодный кровавый союз.
— Почему она должна была ко мне прийти?
Билли сжимает зубы, яростно сверкает глазами, костяшки его пальцев побелели — так сильно он стиснул их в кулаки.
— Ты ей нравишься, — с отвращением на лице говорит он.
Я пожимаю плечами.
— Не понимаю, о чем ты.
— Все ты понимаешь! — кидается на меня Билли. Он хватает меня за ворот куртки и трясёт, а мне становится смешно. — Из-за тебя все считают меня больным. Меня! — истерически кричит он. — Считают, что это я устраивал поджоги, мучал животных. Мне не верит даже собственная мать! Никогда не верила!
Моя улыбка пугает его. Он отшатывается, словно увидел призрака, и хватается за голову.
— В их глазах я псих, который перекладывает вину на друга, — в последнем слове сквозит неприкрытое отвращение. — А теперь пропала Эми, и знаешь, как смотрит на меня мать?
Я вижу отчаяние, страх, гнев, панику. Все грани людских эмоций, в моей душе отмерших как ненужный механизм. Я пережил все чувства, по большей части негативные, ещё в детстве. Переварил их и выплюнул склизким комом.
— Пожалуйся шерифу, — вновь пожимаю плечами, равнодушный к страданиям.
— Издеваешься?
Билли трёт лицо ладонью, словно вот-вот заплачет.
— Моя мать больше верит в твою правильность, чем в мою невиновность. Ведь обвинять сына подруги — последнее дело, — язвительно швыряет он в меня словами.
Я молчу. Мне нечего сказать. Меня не мучает совесть, я не жалею о том, что сделал, и не боюсь. У Билли нет доказательств.
— Однажды правда выплывет наружу. Тогда все поймут, что я был прав, но будет слишком поздно, — теперь я вижу горечь и обречённость.
Билли разворачивается и уходит прочь, не зная, что только что прошёл по свежей могиле своей сестры.
Глава 22. И прости нам грехи наши
— Жди здесь, — осадил я решившую ринуться к дому Уилсон.
Так она меня и послушала. За спиной я услышал топот, возвестивший о ее непослушании.
— Я же сказал ждать меня там, — я спрятался за одной из колонн.
Кейт прижалась к моей спине и выглянула в сторону окон, где горел свет.