The Kills
Шрифт:
Я моргнул, прогоняя сладкое наваждение, но всё ещё чувствуя, как за ребрами щемит пьянящее счастье, и нажал педаль газа, направляясь в сторону дома соседки Валери. День был расписан от и до, и нужно было не терять темп, чтобы всё успеть. Я слишком увлёкся Кейт, погряз в отношениях, наплевательски отнесясь к основной проблеме, мешающей нам наконец покинуть этот город. Пожар отрезвил меня. Отчасти могу сказать маньяку спасибо. Главное, что бы у него не было преимущества.
Я должен успеть его найти.
Стараясь отвлечь себя от гнетущих размышлений, я ткнул кнопку включения на магнитоле. Случайное воспроизведение
— Уилсон, ты такое слушаешь? — вопрос в никуда вырвался помимо моей воли.
Музыкальные басы равномерным битом гуляли по салону, сотрясали воздух в такт речитативу, где через слово шли матерные ругательства. Я вытаращился на экран магнитолы, понимая, что никогда не слышал об исполнительнице. Наверняка, будь здесь сейчас Уилсон, она бы смешно махала руками, изображая хип-хоп диву, и фальшиво пела, совершенно не успевая за быстрым темпом. В какой-то момент я расслабленно начал постукивать по рулю в такт песни, что вызвало бы у Кейт неописуемый восторг и приступ радости.
Подвеска на зеркале заднего вида, которую в любое другое время я предпочел бы снять и убрать, чтобы не мешала обзору, покачивалась от движения. Теперь даже в машине всё напоминало об Уилсон. Вокруг меня сам воздух пропитался её присутствием, она проникла в каждую клеточку моего тела, в каждый уголок моей жизни и сознания. От момента встречи прошло совсем немного времени, смешно мало, при этом ощущение было, будто мы знакомы всю жизнь. Будто так было всегда — она и я, вместе. Так правильно, так надо, так задумано самой жизнью. Сошлись те люди, которым предназначено (смех, да и только, я поверил в судьбу!) быть вдвоём.
Показался дом Валери. Из двух домов, стоящих по соседству, без труда угадывалось, какой принадлежит безумной кошатнице. Я выключил музыку и заглушил двигатель. Стоило признать, Уилсон была права, когда давным-давно сказала, что кошатница может быть важным свидетелем. Хотя я всё равно скептически относился к этой идее, полагая, что женщина, скорее всего, не дружит с головой и не расскажет ничего полезного, закрыть этот пункт в расследовании стоило.
На подходе к жилищу соседки стало понятно, что здесь точно живёт человек, разительно отличающийся от остальных. Газон у дома находился в чудовищном запустении. Плешивая, жёлтая трава, среди которой отчётливо виднелись кошачьи экскременты. Разбитый асфальт дорожки, ведущей ко входу, хрустел под ногами. В массивных трещинах скопилась дождевая вода, при каждом шаге размачивающая глинистую почву на моих туфлях. Грязные следы тянулись за мной до самой двери. Стало немного неловко, что сейчас я испачкаю полы внутри.
«Надо было всё же заехать домой и помыть обувь».
Я постучал в перекошенную дверь грязно-зелёного цвета, за которой слышалось приглушённое мяуканье. Щёлкнула ручка, со скрежетом натянулась ободранная металлическая цепочка. В щели показалось морщинистое старушечье лицо с крючковатым носом и безумными, блёклыми глазами. Кожа женщины имела землистый оттенок, которому никак не прибавляла свежести жёлто-коричневая пигментация по всему лицу и рукам.
— Здравствуйте, — я постарался выдать самую приветливую улыбку. — Я частный детектив, рассле…
— Ну наконец-то! — взвизгнула старушка.
Дверь хлопнулась прямо перед моим носом, заскрипел металлический
«Хотя смысл мыть обувь перед визитом сюда?»
— Я уже думала, что не дождусь вас, — передо мной предстала сухая, сгорбленная старушка в грязном голубом платье в мелкий синий цветочек.
— Миссис... — я понял, что не знаю её фамилию.
— Мисс, Буллвинкль — с девичьим кокетством поправила меня женщина.
«Буллвинкль? Серьезно?»
Почему-то эти вопросы прозвучали в голове голосом Уилсон. Я представил, как она выгибает брови от удивления, а затем давит тихий смешок.
— Вы меня ждали?
То, как она обрадовалась моему появлению, выглядело, мягко говоря, странно.
— Я вас давно жду, — протянула старуха.
Её голова тряслась от тремора, что делало весь и без того безумный вид ещё безумнее.
— Вы что-то хотите мне рассказать? — не стоило упускать такую сговорчивость.
Я шагнул внутрь, на автомате задерживая дыхание, будто это могло помочь пережить мерзкий запах кошачьей мочи и грязной шерсти.
«Главное ничего не трогать».
— Хочу! — женщина развернулась, шаркая по истёртому полу рваными тапочками. — Вы должны найти моих котиков. Кебаб пропал много лет назад, — она шла вглубь дома. Я бы предпочел побеседовать у порога. — А следом Чиабатта.
— Кебаб и Чиабатта? — уверен, я звучал как дурак, пытаясь завести здравую беседу.
— Да-а-а, — скрипя, как и полы, по которым мы шли, затянула старуха. — Весной они ушли гулять и не вернулись. А потом, — она остановилась и слишком резво для женщины её возраста повернулась ко мне. — Потом он убил эту бедную девочку, — моего носа коснулось смрадное дыхание. — И мамашка его тоже больная. Шаболда-а-а! — громко крикнула женщина.
От неожиданности я отпрянул, врезавшись в кучу коробок. Огляделся и понял, что вокруг самая настоящая свалка. Старая поломанная мебель, ножки стульев, к которым нет остальной части, разломанные столы, перекошенные тумбы. Прогнившие картонные коробки с поплывшими надписями. Прелая, сырая ткань, сбитая в кучи. Обрывки газет и журналов с остатками гниющей еды. Поверх всего этого великолепия, очевидно, притащенного со свалки, лазили коты в несчётных количествах. В приютах для животных их не наберётся столько, сколько было здесь. Запах мусора смешивался с кошачьими запахами. Мне сразу захотелось сменить одежду и принять душ. Блестящие в темноте блюдца их глаз смотрели на меня с осторожностью и опаской.
— У Чиабатты больная лапка, — жалобно завела мисс Буллвинкль. — Ей нужно обработать мазью.
«Чиабатта? Что за херня? Хочу в Италию и голую Уилсон рядом, а не этот идиотский город».
Женщина уселась в кресло-качалку с облупившимся лаковым покрытием, на её колени тут же прыгнуло сразу трое котов, принимаясь ластиться к хозяйке.
— Вы сказали, что он убил бедную девочку. Вы про Эмили?
— Садитесь, детектив, — проигнорировала она мои вопросы.
Я проследил за её взглядом и понял, что мне предложили заляпанный неизвестно чем стул с постеленной поверх него жёлтой (страшно подумать от чего) газетой.