The Kills
Шрифт:
— Точно, — растерянный парень улыбнулся, начиная раскладывать головёшки на столе.
Я быстро сбегала на кухню, где во всю кипела работа по приготовлению еды, выбрала подходящий нож и прихватила тазик для тыквенных внутренностей. Джино успел достать несколько украшений из коробки, раскладывая их на соседнем столе.
— Ты овощи порешаешь или марафет наведёшь?
— Чего? — парень вытянул шею, становясь похожим на удивлённую индюшку.
Мне показалось, что на фоне застрекотали сверчки, но, прислушавшись, поняла, что это на кухне кто-то из поваров точит нож о мусат. Я неловко прокашлялась, считывая полное
— Говорю, ты тыквами займёшься или украшениями?
— Думаю, лучше тыквами. Вряд ли у меня получится хорошо оформить помещение, — он чуть приподнял уголки губ, любовно обнимая пузатый овощ одной рукой. — А с ножом обращаться я умею, — завершил он объяснение, крепко сжимая во второй столовый прибор.
— Лады.
«Это его в воскресной школе научили пером фехтовать?»
Вытащив весь декор, я приступила к его развешиванию. Первыми заняли своё место вырезанные из чёрной бумаги летучие мыши, которые всегда крепились на оконное стекло при помощи скотча небольшого размера.
— Как твой отец отнесся к тому, что ты будешь барменом?
— Стоически, — Джино ловко срезал шляпку у тыквы и начал вытаскивать содержимое. — Бар — не лучшее место для сына священника, но другой работы в городе нет. Да и график подходящий.
— Ни разу тебя здесь не видела за два года.
Я закончила с мышами, взяла привидений, сделанных из белой тюли, и начала крепить к небольшим светильникам возле столов, расположенных по периметру помещения. Изначально кипельно-белый декор немного поблек от времени. В следующем году ему явно потребуется замена, если Джек, конечно, согласится раскошелиться на такие мелочи.
— Как и я тебя в церкви, — подколол Джино, с хитрым прищуром глядя на меня.
— Не вижу для себя необходимости в вере.
Гордо выпрямив спину, с самым сосредоточенным видом расправила полупрозрачную ткань, удовлетворившись результатом, слезла со стула и пошла к следующим столам, прижимая к себе редеющий ворох бутафорских привидений.
— Вера должна идти от сердца, — Джино мастерски расправился уже с двумя тыквами, вырезав на них рожицы.
«Сегодня из моего сердца может идти только обида и злость».
Я настолько крепко призадумалась, застыв на стуле и рассматривая тюль, что не сразу поняла: парень позвал меня два раза, но я молчала, перетирая пальцами ткань.
— Кейт, у тебя всё в порядке? — Джино замер с ножом в руке, напоминая дровосека-маньяка.
— Да-да, — я активно закивала. — Может у меня сердца нет? Я же ведьма, — притопнув ногой, чуть не свалилась со стула, начиная наигранно коварно улыбаться.
— У всех есть сердце, — он снова принялся ковырять овощи.
— О, да! Скажи это тому, кто убивает девушек в этом городе, — не могла не подколоть собеседника.
Парень помрачнел, начиная более рьяно орудовать ножом на месте предполагаемых тыквенных глаз.
— Иногда человек сбивается с верного пути, — он приступил к вырезанию рта. — Ему можно помочь найти свет в себе и в мире.
«Ага, и в теле жертвы, которое он в решето превращает».
— Угу, — отозвалась вслух без энтузиазма. Продолжать дурацкую беседу не хотелось.
Минут десять царила тишина, нарушаемая только звуками гремящей посуды, доносящимися
Пасмурная погода с хмурым небом, украшением которого сегодня служили сизые облака, как нельзя кстати подчёркивала зловеще мерцающие оскалы на светильниках. Воздух начал наполняться сладким ароматом тыквы, а из кухни потянулся запах печёных острых крылышек. Настроение потихоньку приходило в норму. Дух праздника навевал на меня особое состояние, которое вместе с нарядом вызвало желание превратить кого-нибудь в жабу (даже знаю кандидата) или хотя бы сварганить убийственное зелье. Но эта обязанность плотно закрепилась за Питером, готовящим обалденный пунш по случаю Хэллоуина.
— А вот и Джонни (Цитата из фильма Стенли Кубрика), — я извлекла из коробки скелет на веревке, увенчанной крючком. — Надо его повесить над баром.
— Мне тоже нравится «Сияние», — известил Джино, обрадованный схожестью интересов.
Он забрал из моих рук скелет, трещащий костями при каждом движении, и, осторожно поднявшись на стул, начал вешать его над барной стойкой.
«Странно, я думала ты псалмы читаешь и тусуешься в церковной качалке, судя по твоим габаритам».
— Кинематограф моя слабость. Люблю завалиться на диван с чем-нибудь вкусным, например, с очередным приготовленным десертом и смотреть, пока глаза на лоб не полезут, — оповестила о своих интересах, поправляя болтающегося под держателем для бокалов Джонни.
— Моя мама, — Джино спрыгнул на пол, — каждую осень пекла яблочный пирог. Только начинался сезон яблок, как дом сразу наполнялся ароматом корицы и выпечки, — мечтательно продолжил он, облокачиваясь на стойку спиной. — Я приходил из школы, кидал на пол в коридоре портфель и со всех ног мчался на кухню в нетерпении.
— Мне тоже нравится шарлотка, — оживилась я, зацепившись за интересную для меня тему. — Проще для приготовления ничего не придумать.
— Кейт! Джино! — позвал нас Джек, показавшийся в дверях кухни. — Готовьте стол.
— Сейчас, — крикнула в ответ, возвращая внимание к Джино. — Возьми два самых последних стола у стены и составь их вместе сбоку от стойки, — я тыкала пальцами, указывая, что и где должно находиться. — И застели вон теми скатертями. А я пойду проверю алкоголь.
На полчаса мы разошлись по своим делам, никак не контактируя, оставаясь каждый со своими мыслями и задачами. Я принесла дополнительные бутылки из подсобки, составив их под барной стойкой для удобства. Джино выполнил мою просьбу, закончив как раз к моменту, когда повара начали выносить блюда. Пока они уставляли столы многочисленными закусками, мы с новеньким прятали под прозрачные колпаки на подносах выпечку. Акцентом на каждом столе выступала огромная чаша с пуншем красного цвета, дополняющая ароматы вокруг лёгкой ноткой кислинки. Я шумно сглотнула слюну, вспомнив только сейчас, что не завтракала из-за отсутствия аппетита.