The marriage stone
Шрифт:
Глаза Северуса расширились в понимании.
– Это Люпин, не так ли? Это все сделал он? Это он как-то повлиял на всех нас.
– Да, я боюсь, что так, - Альбус кивнул.
– Но почему он мстит не только мне...
– О, Северус, он делает это не специально!
– Альбус быстро пресек ход его мыслей.
– Он не может контролировать себя. Это всего лишь природа оборотней. Их настроение может затрагивать окружающих.
– Вы знали?
– удивленно произнес Северус.
– Конечно, - ответил директор.
– Как ты думаешь, почему я всегда был настолько снисходителен
– Вы хотите сказать, что Люпин уже тогда был диким?
– Конечно, нет!
– Альбус раздраженно огрызнулся, стукнув кулаком по столу, теряя терпение. Заметив это, он постарался взять себя в руки и глубоко вдохнул, открывая ящик стола и вытаскивая коробочку с лимонными дольками. Северус узнал их - это были те самые леденцы, которые он сам делал для директора - они действовали, как успокаивающее зелье. Старик взял одну дольку и положил в рот, прежде чем продолжить разговор.
– Ремус Люпин - один из самых добрых людей, который умеет держать себя в руках, как никто другой. И нет, он не был диким тогда.
– Но Вы только что сказали…
– У тебя, как у большинства людей, очень много неправильных представлений об оборотнях, - снова прервал его Альбус. Он потер свои глаза под очками-половинками, выглядя при этом на свой настоящий возраст.
– Ремус - хороший человек, и то, что случилось - весьма прискорбно и неожиданно. Мы должны найти способ защитить его, пока будем пытаться исправить все, что вчера произошло. Я изучил «Заветы Отцов» семьи Блэк, чтобы попробовать найти лазейку, хотя подозреваю, что Люциус все учел.
– Альбус, я не понимаю, - спокойно сказал Северус, желая узнать, почему он повлиял на окружающих людей только сейчас.
– Что случилось? Почему он смог затронуть нас?
– Он всегда был в состоянии сделать это, Северус, - улыбнулся Альбус.
– Ты заметил это теперь потому, что воздействие становится очень сильным, когда оборотень становится диким. И ты не можешь контролировать себя.
– Что Вы подразумеваете, говоря, что он всегда воздействовал на нас?
– с тревогой спросил Северус.
Альбус вздохнул и откинулся на спинку стула.
– Видимо, мне придется рассказать тебе все с самого начала. Тебе не казалось странным, что я позволил оборотню учиться с другими детьми, или что я принял его в качестве преподавателя?
– Вы уже знаете мое мнение об этом, - резко ответил Северус.
– Хорошо, а ты бы удивился, если бы узнал, что Ремус не первый оборотень, который учился в этой школе, что в истории Хогвартса был период, когда оборотней специально разыскивали и приглашали в школу в качестве учеников или преподавателей?
Северус молчал, не зная что сказать. Альбус не стал бы лгать, но он не понимал, какой во всем этом смысл. Он всегда полагал, что находящийся рядом с учениками оборотень - огромная опасность.
– На самом деле, Северус, страх перед оборотнями - это страх переданный нам магглами, - объяснил Дамблдор.
– Магглами?
– Северус покачал головой.
– По-моему, все обстоит иначе, Альбус. Чистокровные маги гораздо больше боятся оборотней. Магглорожденные всегда быстрее принимают их. Взять хотя
Но Альбус только покачал головой.
– Северус, подумай сам, зачем волшебникам бояться оборотней, если известно, что они, не являясь дикими, опасны только одну ночь в месяц? Было время в нашей истории, когда волшебники не боялись оборотней, они понимали, что это проклятье, которому те не могут противостоять, и все просто принимали нужные меры предосторожности. Оборотней считали по-настоящему опасными, только когда они становились дикими, в таком случае их уничтожали ради безопасности окружающих людей. А вот магглы действительно боялись оборотней. Они не понимали природу проклятия и не могли защититься от них в полнолуние. Именно они начали охотиться за оборотнями, и за прошедшие годы их страхи распространились в нашем обществе.
– Но какое отношение это имеет к оборотням в Хогвартсе?
– озадачился Северус, не понимая, что хочет сказать ему Альбус.
– Северус, мы выпускаем 40-50 учеников каждый год, - продолжил директор.
– Как ты думаешь, сколько из них идет учиться на авроров?
Северус только пожал плечами.
– Примерно 5-6, иногда больше, иногда меньше. Какое отношение это имеет к нашему вопросу?
– Ты знаешь, что в твою бытность студентом, все одноклассники Ремуса Люпина, а также гриффиндорцы на год младше и старше стали аврорами? Все: и юноши, и девушки. То же можно сказать о 50% выпускников Хаффлпафа и Равенкло того времени. И если бы Вольдеморт не принял на службу всех сочувствующих его политике слизеринцев из тех же классов, я уверен, что поступивших в аврорат с их факультета было бы гораздо больше. Можно сказать, что из тех студентов, которые учились в Хогвартсе в одно время с Люпином - примерно половина стала аврорами.
Северус постарался вспомнить всех студентов из других классов, которых он знал, когда учился в школе. Действительно, Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Питер Петтигрю учились на авроров, хотя это не помешало Петтигрю предать министерство и друзей. Лили тоже училась в Школе авроров, пока не узнала, что беременна Гарри. А Алиса и Фрэнк Лонгботтомы были на год старше них.
– Три класса учеников окончили школу с тех пор, как здесь преподавал Ремус, - продолжил Альбус.
– Из 124 школьников, выпустившихся за это время, 59 пошли учиться в Школу авроров. В обычных условиях можно было ожидать приблизительно 15-20 человек вместо 59. А сейчас нам, как никогда, требуется очень много компетентных авроров. Многие из них погибли за прошедший год.
– Ты хочешь сказать, что Люпин затронул их всех?
– недоверчиво спросил Северус.
Альбус кивнул.
– Люди, находящиеся рядом с оборотнем, как правило, становятся более напористыми. Это не меняет их характер, привычки и склонности - а лишь придает им силу и храбрость, помогает более настойчиво идти к цели. Только когда оборотень становится диким, он представляет опасность для окружающих.
– Заставляя их делать то, что они не хотят?
Но Альбус отрицательно покачал головой.