The Мечты
Шрифт:
Это у Юльки молодость и Бодька, а у нее, в сущности, полный бесперспективняк. Чем это назвать, если не пустой тратой времени?
Ну да, пустая трата времени. Мантра на ближайшие несколько часов, пока сама в это не поверит. Но только нескольких часов у нее не было. В восемь зазвонил телефон, и на нем высветилось большими буквами: Моджеевский. А значит, пока еще не наигрался.
– Привет, - выдохнула в трубку Женя, все же не готовая рубить с плеча.
– Здрасьте! А Женька сегодня во двор выйдет? Скажите ей, что Ромка мяч
– Женька не выйдет, - подхватила она. – Женьке много задали, до утра хватит.
– Чего задали? – не понял Роман.
– Домашних заданий.
Моджеевский на том конце ощутимо подзавис. Но потом Женька будто бы воочию увидела, как он расплывается в улыбке, и голос его зазвучал до комизма наставительно:
– По ночам положено зубрить только перед экзаменами. А перед сном полезно воздухом дышать и любовью заниматься... в смысле давать себе легкую физнагрузку.
– Ну значит, у меня завтра экзамен. Учитель новый сильно строгий попался. Считает, что мы мало работаем. Вот и подкинул дополнительные тесты... на выживаемость.
– Жень, что случилось? – слетела с Моджеевского всякая игривость, и он враз сделался озадаченным. – Это ты меня... типа посылаешь, да?
– Такими, как ты, не разбрасываются, - хохотнула Женька и добавила уже серьезно: - У меня валом работы, правда. До утра хватит.
– Какая у тебя может быть работа? Ты ж в бюджете... у вас там чаи гоняют с утра до ночи.
– Ты поэтому свой фонд именно к нам в универ притащил? Никакого другого вуза под руку не попалось? – без тени возмущения спросила она.
– В смысле?
– В самом прямом, Роман Романович. Вести фонд имени тебя поручили мне, поэтому в ближайшее время мне светит не легкая физнагрузка, а тяжелый мозговой штурм.
– Это что же? Там столько возни, что ли?
– Само собой ничего не делается.
Моджеевский засопел в трубку, кажется, обдумывая ее слова. И то, к чему он приходил, ему, похоже, не нравилось. Потому следующий вопрос прозвучал почти сварливо:
– Прости, мне не следует этого спрашивать, но тебе хотя бы заплатят сверхурочные?
– А у меня рабочий день ненормированный, - улыбнулась Женя.
– Ты хочешь сказать, что ты сейчас собралась бесплатно горбатиться?
– Ро-о-ом, это моя работа. Я за нее зарплату получаю. Просто сейчас работы стало несколько больше, но делать-то все равно надо.
– То есть мы не увидимся сегодня?
– Ну вот будешь в следующий раз думать, прежде чем феячить, - беззлобно заявила Женя.
– Черт... это просто... черт... правда без шансов, что ли?
– Спокойной ночи, Рома!
– Спокойной...
Собрав в кулак остатки воли, Женя взялась за работу. Все равно делать надо. Чем раньше начнет, тем раньше закончит, и, может быть, ей даже удастся чуточку выспаться. Отбросив подальше мысли о звездах и мужчине из соседнего дома, она заставила себя сосредоточиться на бумагах, сейчас двумя стопками расположившихся перед ней на столе рядом с предусмотрительно сваренной большой кружкой кофе.
Однако дольше двадцати минут работать не вышло. И ровно в половине девятого телефон снова взорвался бескомпромиссным звонком от господина Моджеевского.
– И снова здравствуйте? – усмехнулась Женя, приняв входящий вызов.
– Признаю. Накосячил. Я во дворе, по-прежнему с мячом, выходи, а то по квартирам пойду.
– Ром, не сходи с ума, - она подошла к окну и, откинув занавеску, глянула во двор. У крыльца обнаружился Моджеевский, оглядывающийся по сторонам, в то время как у клумбы традиционно маячил Гарик. И наверняка за всем этим следили из комнаты под Женькой. Тут и к бабке не ходи. – Если я сегодня нормально поработаю, то завтра мы сможем встретиться.
– Что тебе мешает поработать... у меня дома? У меня, кстати, тоже дел накопилось, а я забивал на все.
– Я… я не уверена, что нам удастся поработать…
– Тогда я поднимаюсь к тебе.
– Ты шантажист, - выдохнула она и прижалась лбом к холодному стеклу. – И вот что с тобой делать?
Тут Роман поднял голову и разглядел ее в окне. Сверху было не видно, но Женя так и представила себе, как он улыбнулся – не по-голливудски красиво, а по-человечески счастливо. Он сделал несколько шагов по направлению к крыльцу, а потом на ее глазах чуть не оступился по-дурацки и с трудом удержал равновесие, в то время, как из-под его ног выскочил кот. Судя по интонациям кошачьего вопля – тот, которого детишки окрестили Джеком-потрошителем.
– Черт! – негромко ругнулся Моджеевский. – Ты в курсе, что у тебя район с криминальной славой? На меня сейчас покушались, видела?
– Видела, - улыбалась и Женя. – Я сейчас спущусь. Постарайся остаться в живых.
– Работу бери с собой. Мы реально будем трудиться! – хохотнул Роман и отключился.
Спустя минут десять, она торжественно вручала Роману сумку с документами. Потом поздоровалась с Климовым, все еще кружившим у клумб и буркнувшим ей в ответ что-то невразумительное. И неожиданно выпалила:
– Богдан у тебя?
– Стесняешься?
– Они с Юлькой поссорились.
– То их дело, - пожал плечами Моджеевский и взял ее за руку: - Но видимо, с тех пор он у меня и не ночует. Так что да, мы будем одни, не считая Ринго.
Женя не нашлась, что ответить, переваривая полученную информацию, чем Роман и воспользовался, потащив ее за собой на выход под тяжелым взглядом Гарика, не покидавшего поста наблюдения под окнами. А когда они дошли до калитки, им вслед донеслось едва слышное ругательство, отчего Моджеевский чуть заметно вскинул бровь и усмехнулся, громко заявив: «Пожалуйте, ваше высочество!» - слегка наклонился, манерно указав Жене на дверку и пропуская ее вперед.