The Sharpest Lives
Шрифт:
— Эй, ты меня-то не припутывай, — Ди отвешивает своему парню лёгкий подзатыльник.
— А у меня фото есть! — между ними втискивается Энни с телефоном, — идите, смотрите.
На фотографии — Диадема, которая сидит на бортике ванной и держит в руках пернатую бомбу. И подпись: НОВАЯ УКРОТИТЕЛЬНИЦА КУР.
Ди краснеет и делает фейспалм. Я смеюсь, Гейл тоже.
— Это вы ещё не помните, что дольше было! Энни всё сняла, Энни всё помнит! — рыжеволосая тыкает в телефон, и на экране появляется видео.
На нём Джоанна танцует стриптиз,
— Ой, мать моя Хеймитч Эбернети, — протягивает Джоанна, используя своё любимое ругательство с использованием имени нашего «обожаемого» физика, — натворили мы…
Катон тихо посмеивается, и на него сразу накидывается Диадема:
— Тебе смешно, потому что ты в этом не участвовал. Вы с Кит сразу в комнату улетели, голубочки.
— В смысле, голубочки? — удивлённо подталкиваю её я. Да уж, не хватало только, чтобы все думали, что я сразу в койку к Катону скакнула.
— Ну, нетрудно догадаться, чем вы там занимались, — фыркает блондинка.
— Диадема, — сердито смотрит на неё Катон, сопровождая взгляд увесистым кулаком.
— Ладно, молчу-молчу, — усмехается та, но всё равно подозрительно на меня поглядывает.
***
— Китнисс, подожди! — Гейл нагоняет меня, когда я спускаюсь с крыльца к машине Диадемы (она обещала меня подвести).
— Да?
— Слушай, ты не могла бы мне помочь с домашкой по химии? — о, ну вот это по моей части.
— Не вопрос, — я пожимаю плечами.
— Тогда поехали ко мне? Позанимаемся, потом можем прогуляться.
Внутренний голос разума настойчиво говорит мне, чтобы я ни под каким предлогом не ехала с Гейлом, что всё опять повторяется, и дурочка Китнисс снова наступает на те же грабли. Но сегодня я не прислушиваюсь к нему, а наоборот, затыкаю рот. Молчи. Я сама хозяйка своей жизни.
Поэтому я пытаюсь улыбнуться и говорю:
— О’кей, только если обещаешь не приставать.
— Если ты сама этого не захочешь, — смеётся Хоторн.
Не переживай, не захочу.
— Ди, ты не против, чтобы я украл твою подружку на сегодня? Химией позаниматься, — обращается Гейл к подошедшей Диадеме.
Она, прищурившись, смотрит на меня и недоверчивым тоном уточняет:
— Химией, значит?
— Диадема, это не то, о чём ты подумала, — легонько подталкивает её Гейл.
А я стою, как столб. Действительно, кроме меня и Катона, никто не знает, что вчера случилось на балу. И Ди не догадывается, что моя вера в парней и в жизнь в целом снова пошатнулась.
Гейл открывает мне дверь, и я сажусь на первое сидение, как тогда, когда мы ехали на репетицию. Почему-то в моей голове роятся мысли о Катоне. Как он может быть таким разным? То жёсткий и холодный, как в школе,
Он снова меня поцеловал. Второй раз.
Значит, это не случайность. Не единичное помутнение рассудка. А что-то более глубокое и серьёзное.
Краем глаза смотрю на Гейла. У него довольное лицо, он с удовольствием крутит руль и подпевает голосу из колонок. Идеальный мальчик. Так сказал о нём Катон. Действительно. Хоть я и не так хорошо знаю Гейла, но кажется, что у него нет недостатков. Он такой хороший. Слишком хороший для меня. Хороший мальчик и плохая девочка. Обычно это сочетание работает наоборот. Не всегда от перемены мест слагаемых не меняется сумма.
Вот мы уже и возле дома Хоторнов. Он больше, чем наш, и к моему удивлению, пустой. Гейл словно чувствует мой немой вопрос и отвечает:
— Родители с мелкими на выходные к родственникам уехали, а я остался. Не хотел бал пропустить.
В моей голове снова загорается тревожная лампочка. Одна в доме с парнем. Но он вроде бы обещал не приставать… Хотя Пит мне тоже много чего обещал. Разве это безопасно, доверять людям?
— Ну что, начнём? Задача номер… — и больше, кроме химии ничего для меня не существует. Я забываю о Гейле, о Пите, и почти — о Катоне. Буквы. Цифры. Формулы. Задачи. В этом я нахожу истинное успокоение, в том, чтобы приводить в порядок свою голову.
***
— Поработали, можно и отдохнуть, — улыбается Гейл, когда с химией покончено, — предлагаю пойти в Центральный парк, здесь совсем рядом.
Ох, всегда хотела побывать там. Поэтому отказываться из-за Гейла не хочется. Да и обижать его тоже нежелательно.
— Почему бы и нет, — я пожимаю плечами.
— Вот и отлично.
Центральный парк действительно не далеко от дома Хоторна. Минут двадцать, и нас уже встречает это шикарное место, с зелеными деревьями, множеством кафешек и прочих приятностей.
— На сегодня я твой персональный экскурсовод, — смеётся Гейл, — и у меня даже программа имеется.
Да уж, мальчик основательно подготовился, думаю я. Как будто знал заранее, что я соглашусь.
— Ну, тогда веди меня, — я пожимаю плечами.
Я не думала, что это предложение Хоторн воспримет в буквальном смысле, но он берёт меня за руку и прямо тащит за собой… К карете. Да, той самой карете, красной с белыми лошадьми, как в фильмах показывают.
— Но… Это же карета влюблённых, — я останавливаюсь и скрещиваю руки на груди.
— Боже, Кит, что за стереотипы! — Гейл закатывает глаза и протягивает мне руку, уже стоя одной ногой на ступеньке кареты, — просто дружеская прогулка.
Дружеская, дружеская. Ладно, один раз живём. Я молча хватаюсь за его ладонь, и вот мы уже оба сидим рядом в карете. На самом деле, она не такая уж и большая, как казалось, так что приходится прижиматься к Гейлу, чтобы не свалиться. Друзья. Всего лишь друзья. Ничего большего. Постоянно напоминаю себе эти слова. Нельзя. Нельзя ни с кем сближаться. Нельзя никому верить.