Тиатара
Шрифт:
Ученые призывались на военную службу, и, хотя их не заставляли отбывать повинность в настоящих войсках, подчинялись они теперь Императору – а конкретно, армейским чинам, требовавшим, чтобы все проекты имели военное предназначение. Даже от поэтов и музыкантов, находившихся на попечении государства, требовали произведений, воспевавших деяния Императора и боевой дух его армии. Все крупные учреждения как на Фарсане, так и на Сеннаре, сделались исключительно «императорскими»: университеты, академии, библиотеки, институты и медицинские центры. Получить в них работу считалось удачей, но взамен ожидалась беззаветная верность монарху.
Картина, наблюдаемая из космоса, свидетельствовала о быстром техническом прогрессе уйлоанской цивилизации.
Желая вступить в контакт с Уйлоа, делегация Межгалактического альянса отважилась направить туда космолет, приземлившийся на Сеннаре. Фарсанцы восприняли прибытие инопланетян на Сеннар как вторжение, а интерес ученых сеннайцев к гостям – как государственную измену. Ракеты императорских войск едва не уничтожили космолет, успевший взлететь невредимым только благодаря четко сработавшей интуиции переговорщиков-виссеванцев и хладнокровию пилотов-тактаи.
После такого опасного инцидента Межгалактический альянс решил, что с Уйлоа вести дела еще рано. А на Уйлоа начался бесконечный военный психоз. Официальная доктрина отныне гласила: Великий Уликен успешно отбил атаку космических оккупантов, которые, однако, продолжают вынашивать замыслы покорения этой благословенной планеты. Поэтому весь народ должен беспрекословно подчиняться повелениям Императора и наращивать вооружения.
Уйлоанцы запустили множество спутников, которые ловили возможные сигналы из космоса, дабы оперативно уничтожить любое чужое устройство. При этом собственных межзвездных космолетов уйлоанцы не строили. Даже мысль о них считалась крамольной. Некоторые ученые доказывали, будто уйлоанцы ни в каких иных условиях жить не смогут, а значит, о дальних мирах и мечтать не стоит. Другие им возражали, что всё в императорской воле, однако сверхдальние корабли стоят баснословно дорого, и незачем тратить на такие ненужные вещи те средства, которые следует направить на оборону.
Еще одной областью, развивавшейся столь же успешно, сколь односторонне, оказалась медицина и генная инженерия. Лучшие специалисты Уйлоа заканчивали Императорский университет в Уллинофароа и работали в Императорских институтах и клиниках, где имелись прекрасные лаборатории. Цель их работы не называлась вслух, но подразумевалась: если и не обретение тайны бессмертия, то, по крайней мере, сохранение долговременного здоровья Великого Уликена и его приближенных. Молва утверждала, будто каждый Великий Уликен – это точный клон предыдущего. Поэтому пытаться убить Императора совершенно бессмысленно: клоны, скорее всего, уже существуют, ведь Император иногда ухитряется находиться одновременно в разных местах.
Когда прошло лет сто, и народ перестал бояться пришельцев из космоса, очередной Уликен придумал другого врага. Придворные астрономы указали ему на планету Тагма в соседней системе Джай. Тагма выглядела благоприятной для существования жизни, хотя никакой активности в космосе не проявляла. Идеологи сложили миф о воинственных и кровожадных тагманцах, готовящихся напасть на Уйлоа. Появились видеодрамы, поэмы и песни, издавались якобы научные труды, хотя никто никогда не видел ни одного тагманца. В воображении уйлоанцев они представали чудовищами с клыками, когтями и рыкающими голосами. Глядя на тиатарских тагманцев, над этим можно лишь потешаться, но у страха глаза велики. В измышления верили многие, особенно представители простого народа – не все уйлоанцы обладали ученостью.
Между тем назревала космическая катастрофа, предотвратить которую наука никак не могла.
Звезда Ассоан вела себя неспокойно, и, судя по всем признакам, двигалась к неминуемому коллапсу. Случилось бы это, конечно, нескоро. Может, через полтора миллиона лет. Но Уйлоа уже начала перегреваться и терять атмосферу. Жители вымерли бы гораздо раньше, чем взорвалась их звезда – в течение одного поколения. Счет практически шел на годы, хотя средства массовой информации уверяли, будто бы ничего ужасного не происходит, просто звезда Ассоан вступила в очередной период активности, и что такие периоды в истории уже случались, нужно лишь потерпеть несколько лет, и атмосфера вновь сбалансируется.
Император и часть элиты Уйлоа понимали, что дела совсем плохи, и сохранить жизнь на планете или переселиться куда-то за столь короткий срок невозможно. Межгалактический альянс больше не интересовался негостеприимной планетой, и помощи ждать было неоткуда.
Поэтому возникла идея спасти Императора, его близких родственников и узкий круг приближенных, переправив их на ту самую Тагму, куда до сих пор никто не летал. Однако там несомненно имелась атмосфера, вода и сносная для белковой жизни температура. В агрессивных чудовищ с Тагмы никто из серьезных специалистов не верил. Поскольку вокруг Тагмы не прослеживалось никаких искусственных спутников, радиоволн и признаков развитых технологий, предполагалось, что цивилизация, если она там и есть, весьма примитивная, а значит, колонизировать ту планету не составит большого труда.
Народу представили новую идеологическую доктрину: доблестный Великий Уликен намерен нанести превентивный удар по врагам, и с этой целью он лично возглавит военную экспедицию к Тагме.
Все силы лучших умов Уйлоа сосредоточились на разработке и построении единственного в своем роде межзвездного суперкорабля, способного перенести примерно сто семьдесят пассажиров в другую звездую систему живыми и невредимыми.
Звездолету дали название «Солла». На уйлоанском – «звезда». Да, звучит немного похоже на наше «Солнце», по-латински Sol, но это лишь случайное совпадение. Я уже говорила, что уйлоанское конечное «а» произносится как долгое, и по сути должно бы писаться удвоенным: «Соллаа».
Руководить учеными и инженерами, создавшими «Соллу», был назначен Балаф Аусир – военачальник, которого я ради простоты назову генералом. Он старательно демонстрировал свою преданность Императору и считался пунктуально послушным службистом, обожавшим всё делать строго по инструкциям и согласно приказам главнокомандующего. Подчиненные просто стонали от его буквоедских требований. Впрочем, ученые, инженеры и конструкторы в целом с ним соглашались, хотя в строительстве космолетов Балаф Аусир разбирался слабо. Но в космосе нельзя работать небрежно и надеяться, что если начальство ничего не заметит, то как-нибудь оно обойдется. Недокрученный болт, недоклёпанная панель, отходящий контакт, не светящийся датчик – верный путь к катастрофе. Специалисты уважали и слушались Балафа Аусира.
Свой дерзкий план он держал при себе до последнего.
Балаф Аусир убедил императора, что ради проверки надежности «Соллы» необходимо провести испытание в открытом космосе и убедиться в безупречной работе всей техники и вышколенности команды. И лишь потом надлежит приглашать на борт Великого Уликена и его драгоценных близких. Список счастливцев стал известен Балафу Аусиру, и, возможно, именно это знание привело его к решительным действиям. Генерал, похоже, в процессе строительства «Соллы» убедился в том, что он сам и его команда, составленная из лучших умов и талантов Уйлоа, заведомо более достойны спасения, чем стареющий Император со своими родственниками, министрами, царедворцами и челядью, включавшей в себя парикмахеров, массажистов и горничных. Из великолепной когорты ученых и инженеров, создавших «Соллу», на борту предполагалось оставить лишь навигаторов, астрофизиков, врачей, биологов и кое-кого из младшего технического персонала. Остальных списали бы как ненужный балласт – то есть обрекли бы на скорую гибель.