Тихие сказки
Шрифт:
— Ну конечно, раз Оль умеет его останавливать, то и ты тоже, — пролепетал Том.
— А ты все еще дрожишь?
— Д-да… Мне не по себе.
— Скажи, а тебе это ни чуточки, нисколько не нравится?
— Нравится — это?!
— Ну да, я знаю, что тебе это нравиться не может. А ведь многих это завлекает.
— Для меня это, как будто смерть приходит. Вот-вот и убьет.
— Да нет, не бойся. Если тебя это не привлекает, то ничего с тобой не сможет сделать тот, кто называет себя владыкой света. Даже если и убьет тебя, ничего с тобой сделать не сможет.
—
Она ничего не ответила. Она как будто слушала что-то в себе и не глядела на Тома. — А потом подняла глаза и спросила:
— Ты знаешь, чем отличается настоящий свет от искусственного?
— Ну как же не знать! Настоящий свет — это самое хорошее, а искусственный — самое плохое.
— Это, может быть, так и есть, но знаешь, многим кажется совсем наоборот.
— Неужели?
— Представь себе.
— Ну тогда я скажу вот как: настоящий свет таинственный. У него есть тайна. А у искусственного — никакой.
— Это ты точно сказал. Вот тебе и надо познать эту тайну. Тайну живого света. Это непросто, Том. Это твоя задача. И знай: чтобы ни случилось с тобой или со мной, ты не должен отвлекаться от своей Задачи. Ты должен познавать тайну света. Всегда познавать. Вот сейчас начнет заходить солнце. Не спеши зажигать лампу в своем домике. Следи, как свет приближается и приближается к земле, как последний луч потонет в озере (или в море, которое по ту сторону леса). Ты почувствуешь, что что-то понял. Но это еще только самое начало. Потом взойдут звезды и тоже начнут что-то говорить тебе. Ночью ты заснешь, конечно. Но хорошо, если проснешься рано, с первыми птицами и увидишь, как светлеет небо, как звезды гаснут, и занимается заря… Иди, Том. И помни: что бы со мной ни случилось, у тебя есть своя задача.
***
Когда солнце опускалось все ниже и ниже, ему казалось, что свет входит прямо в его сердце. И вот чуть-чуть еще, совсем немножко, и — он узнает тайну. Но он не успел. Свет погас. На небе за¬жглись звезды. И звезды звали его очень далеко. Но путь этот казался ему знакомым. Он совсем не страшил его. Казалось, что когда-то он уже доходил до звезд, расстояние не такое уж непреодолимое. Нет, нет! Вот еще немножко, еще чуть-чуть… Но тут он заснул, а когда проснулся, небо начало светлеть, звезды погасли и занялась утренняя заря. И тут произошло что-то совсем неожиданное. Зазвучала музыка, такая тонкая, такая нежная и светлая, что он понял: она родилась из света.
Настоящий живой свет рождает музыку — вот что он понял сейчас, и ему показалось, что он понял тайну света. И такая радость переполнила его! Пойти к Ней. Скорей к Ней и сказать, что он узнал сейчас. Донести до Нее музыку света, которая звучит в нем.
— Девочка моя! Моя любимая! Послушай! Я спою тебе сей¬час мелодию, которая родилась из света. Настоящий свет рождает музыку. Ты, конечно, это всегда знала. Но теперь и я знаю. Девочка моя! Мой Цветок!…
— Минуточку, минуточку… Мое почтение.
Перед Томом вырос кто-то в огромных сапогах, в бархатном камзоле и широкополой шляпе. Он снял шляпу и изогнулся в низком
Том хотел пройти. Усатый вельможа мешал ему. Тому так нужно поскорее к Девочке-Цветку, которая куда-то подевалась и не откликалась на его зов.
— Простите, мне надо идти, — сказал он Усатому; но не тут-то было.
— Я лучше знаю, куда Вам надо идти, — отпарировал Кот в сапогах, — Вы сочинили сейчас некую мелодию, но вот вопрос: прославляет ли она нашего Господина?
— Какого Господина?
— То есть как, какого?! Нашего Правителя, Владыку света!
— Да уж, как же! Он не намерен прославлять нашего преславного Владыку! Мне это точно известно.
Это сказала долговязая женщина в юбке, кончавшейся огромным шлейфом. Голова ее была покрыта каким-то красным платком, а в руке она-держала палку. А может быть, палка и шлейф вместе были просто большой метлой, на которую она уселась верхом, а эта важная дама была обыкновенной Бабой Ягой?
«Как всем хочется казаться солидными людьми», — подумал Том. И все это соседство ему ужасно не нравилось. Ему даже показалось, что он забудет мелодию, не донесет до Нее.
— Пожалуйста, пустите меня. — взмолился он.
— Пустить?! Как же! Да мы все знаем про тебя. Ты из тех, кто полагает, что у света есть тайна. А наш Господин учит, что свет и тайна несовместимы. Тайна прячется во тьме, а свет наше¬го Правителя ее разоблачает. Он, видите ли, сочинил музыку. Да знаешь ли ты, что такое настоящая музыка, прославляющая нашего Владыку? Оркестр! — И Баба Яга взмахнула своей палкой, которая — Том мог бы поклясться в этом — была метлой и ничем другим.
И грянула музыка. Музыка?! Лязг. Грохот. Не лад, а разлад, не строй, а расстройство. Но какой грохот, какой натиск! Какая ярость!
Том почувствовал, что выдержать этого он не сможет. Эта «музыка» хлестала его, как бичом, сметала с земли. Он силился позвать Ее, но разве в этом громе можно было расслышать его голос?
Что же Она-то? Она! Разве Она не слышит, что здесь делается? Она ведь могла останавливать их на полуслове, на полузвуке.
Тома охватило отчаяние. Но… Господи, кто это сумел все прекратить? Снова тихо. Ти-хо…
Снова можно дышать. Да ведь, оказывается, целый день про-шел. На небе уже звезды. Вокруг деревья… Такие спокойные… В их душу, в их тайну никто не врывается. Она целехонька. Такая огромная, такая бездонная… Он огляделся. И тут увидел в темноте маленькое светящееся личико и расслышал с детства знакомую песенку:
А я что-то знаю, А я что-то знаю, А я что-то знаю, Знаю и пою!— Помпончик!
— Он самый!