Тихий городок
Шрифт:
Юзеф козырнул и направился к месту, где в начале разговора скрылись аковцы, сопровождавшие его из города. Интересно, что приказано хорунжему: доставить его снова в город или прикончить по пути? Наверное, это зависит от того, кому он подчинен — Хлобучу или Матушинському.
Вот они уже видны: Струбчиньский с сигаретой в зубах и его люди, прислонившиеся к деревьям вокруг хорунжего. Но что это? Из кустов справа и слева от аковцев одновременно появились две группы вооруженных людей. Часть из них направилась навстречу Юзефу, остальные стали окружать четверку аковцев. Поручник замедлил шаги, напрягая зрение, всмотрелся в приближающихся людей. Маскхалаты, кубанки, в руках взятые на изготовку автоматы и ручные пулеметы. Впереди уже знакомый Юзефу сержант-разведчик с нагловатыми глазами. На красивом лице довольная усмешка, тонкие усики вытянулись ровной ниточкой над наполовину открытым ртом.
— Еще раз здравия желаю, гражданин поручник! — весело приветствовал он Юзефа. — Разрешите составить компанию?
— Разрешаю, сержант, — так же шутливо ответил Юзеф, быстро расстегивая кобуру своего ТТ и не сводя глаз с аковцев.
Но те вели себя благоразумно. Хорунжий, дернувшийся было в сторону, остановился и сунул руку в карман куртки. Его люди, не тронувшись с места, только непонимающе смотрели на хорунжего. Проходя мимо Струбчиньского, сержант выдернул у него изо рта сигарету, сунул ее ему за ухо:
— Закрой рот — кишки простудишь.
Углубляясь с казаками в лес, Юзеф обернулся. Все три офицера-аковца стояли на прежнем месте и смотрели ему вслед, Матушинський со спутником, сжимая в руках пистолеты, пятились в кусты.
— Держи, — прозвучал сбоку голос сержанта. Достав из-за пояса две гранаты, он сунул их Юзефу. — Мои хлопцы обшарили лес вокруг поляны и обнаружили три аковских дозора. Так що дело может обернуться по-всякому.
Но смерть Юзефа то ли не входила в планы аковцев, то ли они не осмелились завязать бой с казаками, и разведчики с поручником добрались к городку без всяких неприятностей. На окраине, где Юзеф сегодня впервые встретил сержанта, урчали моторами пять или шесть грузовиков, возле них расположились на земле группы вооруженных пластунов. У передней машины расхаживал высокий сутуловатый казачий офицер. Увидев Юзефа, он поспешил ему навстречу.
— Ну, слава богу! — облегченно вздохнул он, обнимая поручника. — Жив-здоров! Ну и штуковину отмочил ты, друже… Предупреждал тебя — не красуйся один по городу. Твое счастье, що я своим казачкам велел на тебе глаз держать. Они и углядели, як тебя аковцы возле хаты прищучили. Сразу отправили одного хлопца с вестью ко мне, а сами с пластунским патрулем перехватили тебя у околицы. А когда ты все-таки вздумал прогуляться до леса, попрямиковали за тобой. Я тоже времечко понапрасну не терял: поднял по тревоге дежурную комендантскую сотню и поспешил хлопцам на подмогу. Ну и кутерьму ты поднял, друже любый.
Выговаривавший Юзефу офицер был контрразведчиком пластунской дивизии, батальон которой разместился в гарнизоне. Поручник уже несколько раз встречался с ним, и у них сложились неплохие отношения.
— Ладно, капитан, не шуми, — улыбнулся Юзеф. — За беспокойство и хлопоты прости, но… Понимаешь, командование аковской бригады пригласило меня к себе на разговор. Не отказываться же.
Казачий контрразведчик положил Юзефу руки на плечи, заглянул в глаза.
— Ну якого биса ты возишься с ними? Бандюги они и есть бандюги, под какой личиной не ховались бы. Що недобитые окрестные беляки, що лисовики-оуновцы, що твои паны-аковцы. Дай по своим инстанциям команду — и наши казаченьки разнесут их логово в пух и прах. И все дела… Раз, два — и в дамках.
— Зачем лить кровь, капитан, если можно решить дело миром? — ответил Юзеф. — Разве плохо, если аковцы станут батальоном Войска Польского?
— Неплохо, — согласился капитан. — Ладно, занимайся своими земляками сам, я в эти дела нос не сую. Плохо то, що по окрестным лесам да горам не одни аковцы кочуют. Ни беглые из России беляки, ни оуновцы, ни вервольфовцы тебя для беседы не пригласят. Вгонят в спину пулю або накинут на горло удавку — и весь разговор. А ты у них на примете первый. Ни я, ни комендант им не нужны — мы чужие, пришлые. Убери нас, тотчас заменят другими офицерами, и вряд ли кто это заметит или о нас вспомнит… А ты для поляков свой, кровный, больше того — новая власть, ты у всего города на виду. И потому для недругов — главная мишень. Так що побереги себя.
— Капитан, какая буду я власть, если стану всего бояться и прятаться? Нет уж, пусть прячутся наши враги.
…В маленькой, чистенькой комнатушке, которую Юзеф облюбовал себе для жилья, он первым делом выпил с жадностью кружку холодной воды, повесил на крючок вешалки конфедератку и, сбросив сапоги, повалился на кровать. Расстегнув воротник мундира, взъерошил волосы и уставился отсутствующим взглядом в потолок.
Так вот ты какой, капитан Армии Крайовой Збигнев Матушинський. Впервые о тебе Юзеф услышал еще до вступления частей Войска Польского на родную землю. Когда реакционным силам внутри Польши стало ясно, что страну будет освобождать Красная Армия, но никак не западные союзники, они спешно изменили свою прежнюю тактику. Вместо лозунга: «Оружие к ноге!» был выдвинут новый: «Сражаться с любым оккупантом», который может ступить на землю Польши. Так, подпольные реакционные газетенки «Глос Польски» и «Пшегленд политычны» объявили Советский Союз врагом Европы и мира «по крайней мере в равной степени, что и Германия». А главное командование Армии Крайовой в конце 1943 года разработало план «Бужа» — «Буря». Согласно ему по мере продвижения Красной Армии к границам Польши подразделения Армии Крайовой должны атаковывать отступающие немецкие части и, опережая советские войска и польскую армию, захватывать отдельные районы страны и устанавливать там власть «Делегатуры».
Составной частью этого плана была так называемая акция «Вахляж» — «Веер». Ее смысл заключался в том, чтобы в момент, когда «лондонцы» будут брать в Польше власть в свои руки, прервать железнодорожное сообщение на территории СССР до линии границы 1939 года и отсрочить этим вступление Красной Армии и Войска Польского в Польшу. Подготовка к акции «Вахляж» началась заблаговременно, еще до вступления в силу плана «Бужа». Так, из имевшихся в этот период в подчинении у «Делегатуры» 3140 боевиков 2150 были направлены на оккупированные немцами земли западных районов Украины и Белоруссии.
Одним из доверенных лиц, непосредственно руководивших проведением в жизнь акции «Вахляж», был Матушинський. Именно он наладил первые деловые контакты Армии Крайовой с немецкими спецслужбами и оуновской СБ. [26]
Когда Красная Армия форсировала Буг, план «Бужа» вступил в действие. Однако наступательный порыв советских войск нельзя было остановить никакими «Вахляжами», да и демократические силы внутри Польши тоже не сидели сложа руки. Поэтому замыслы реакции потерпели провал. Правда, в Замостье, Люблине, Томашове, Любартове и Грубешове «Делегатуре» удалось захватить власть и сформировать собственные органы управления. Но Красная Армия и Войско Польское платили кровью и жизнями тысяч своих солдат не для того, чтобы в Польшу возвратились старые порядки. В результате решительных действий советской военной администрации и Рады Народовой уже в начале августа 1944 года власть «лондонцев» в указанных районах была ликвидирована. С тех пор Матушинський обосновался в южных Карпатах, стал руководить вооруженными выступлениями Армии Крайовой против советских войск и органов власти новой демократической Польши.
26
СБ (служба безпеки) — служба безопасности ОУН.
Теперь необходимо проанализировать все, связанное со встречей. Пожалуй, можно выделить два основных момента. Первый: командование бригады объективно оценивает сложившуюся в стране обстановку и вполне серьезно восприняло предложение «люблинского» правительства вступить в ряды Войска Польского. Что ж, так поступают не они первые: многие честные офицеры-аковцы, не оболваненные пропагандой «лондонцев» и не запятнавшие себя личным участием в расправах над представителями демократических сил, уже порвали с внутренней реакцией и сражаются против фашистов.