Тихий омут и бестолочь
Шрифт:
Марина плохо запомнила Ольхон. Она вроде старалась изо всех сил проникнуться атмосферой, энергетикой, но все время сбивалась на свои не самые светлые эмоции и переживания. Ей не хотелось расставаться с Костей, возвращаться домой, снова следовать правилам урбании, ходить на работу, жить с родителями. Но выбора у нее не было. Вернее, был, но послать все к черту и укатить с Бирюковым на Камчатку она боялась. Трусила. Ответственность за реальную жизнь перевешивала ее авантюристские порывы.
А народ вокруг веселился. Хорошенько разогревшись на пароходе спиртным, их компания, словно школьники-лагерники, примкнула к другой группе, которая зазвала на праздник аутентичной музыки. Музыка Марину вгоняла в сон. Не прониклась она бурятским фольклором, да и последующие игры ее не соблазнили. Зато Костик отрывался по полной. Он метался по поляне, ловя и саля девчонок из ансамбля. На пару с Митькой они вели в счете, ржали, стебались. Марина стояла в сторонке, чуть хмурясь, когда Костя в ходе игры касался девушек, ругая себя за глупую ревность.
— Не хмурься, красавица, он не любит, когда ты грустишь, — подошла к ней бабулька.
Девушка не сразу узнала в ней солистку все того же ансамбля. Без народного костюма она выглядела обычной старушкой. Разве что голос был глубокий и красивый, совсем не старческий. И глаза — пронзительные.
— Что? — только и переспросила Иванова, хмурясь еще сильнее.
Женщина только провела большим пальцем по ее носу вверх ко лбу, разглаживая морщинки на переносице.
— Вот так лучше, солнышко, — она чуть улыбнулась в удивленное лицо Марины, добавив: — И не бойся.
— Я не боюсь, — по привычке заартачилась Марина, будучи не особо в восторге от странного разговора со странной бабкой.
— Боишься. А Байкал любит смелых. Ты у него много чего попросила, и он дал. Только вот платить придется за дары.
— Кому платить? Байкалу? — скептически хмыкнула Иванова.
— Не до смеха тебе будет, солнце. Не готова ты. Приезжай еще раз, когда расплатишься. Если сил и смелости хватит, то получишь еще больше, чем просила. Все вернется с торицей.
— Господи, что вы такое говорите? — передернула плечами от легкого волнения девушка. — Вы меня путаете с кем-то.
— Ты главное его не отпускай. Или ему позволь держать, — только и сказала старуха, словно не слыша слов Марины, и ушла.
Иванова снова поежилась. Ей стало не по себе от странных речей бурятки. Благо, почти сразу к ней подлетели Костя с Митькой, утаскивая в круг, потому что им не хватало девочки в команду. Марина позволила им отвлечь себя от жутковатых мыслей, которые полезли ей в голову после слов женщины. Остаток дня она развлекалась, пила вино, ела рыбу и мясо с мангала, постоянно прижималась к Косте, желая надышаться им досыта в этот последний день на Байкале.
В гостиницу приехали глубоко за полночь. Народ рассосался по номерам, а там все как кегли попадали по кроватям. Марина и Костя не были исключением. Суматошный день так утомил их, что даже на секс не было сил. Утром в аэропорту Марина стояла напротив Кости, не решаясь ни обнять его, ни поцеловать. Она улетала первая, он провожал. Слова не шли с языка.
— Тимофеевы тебя подкинут прямо до дома, — наконец выдал Бирюков. — Я договорился.
— Да я и сама могла бы добраться. Не маленькая, — вернулась к теории эмансипации Марина.
— Глупости. Вам же по пути.
— Хорошо. Спасибо.
— Тебе спасибо. Повторим через год?
— Было бы здорово, — Марина чуть улыбнулась, пряча слезы изо всех сил. — Было классно.
— Да. Классно, — кивнул Кос, соглашаясь, напоминая: — Никаких глупостей, Марин. Хорошо?
— Хорошо, — согласилась и она. — Пока?
Бирюков прихватил ее за талию, прижимая к себе, наклонился и поцеловал. Долго, глубоко, чувственно.
— Да, пока, — улыбнулся он своей «я бестолочь» ухмылочкой.
У Марины тут же потеплело на сердце, и она тоже растянула губы в улыбке.
— Смску брякни, как приземлишься, — попросил Костя.
— И ты, — выдохнула девушка.
— Иди, а то не отпущу, — проговорил он, убирая руки.
Марина покивала, развернулась и пошла на посадку, ища глазами Тимофеевых. Она запретила себе загоняться. Во всяком случае, пока не вернется домой.
Глава 13. Реальность и другие неприятности
Марина, как и обещала Косте, с головой ушла в работу. Если с общими формальными обязанностями назначенная ее замом Лидия Тимофеевна вполне справилась, то вот встречи с клиентами накопились на месяц вперед. Они желали общаться только с Мариной, откладывая решение всех вопросов до ее возвращения из отпуска. Поэтому Иванова была в жестком цейтноте из-за паломничества в ее кабинет. Некоторые встречи ей удавалось совместить с обедом, но чаще это был просто кофе.
Через неделю Марина была готова застрелиться от такого ритма, но пистолета под рукой не оказалось, и ей пришлось продолжить мучиться. Мама постоянно ворчала, что девушка исхудала, что кости торчат, пыталась кормить плотнее, но Марина едва ли умудрялась съесть половину, а потом падала замертво в кровать. Где-то посредине этой гонки она столкнулась с Кристиной, которая тоже вернулась с отпуска. Загоревшая.
— Привет, — кивнула ей Иванова, пытаясь пробудить в себе совесть и хоть немного помучаться ее угрызениями.
— Привет, Маришка, — бодренько отозвалась Кристина. — Как отдохнула?
— Эммм… неплохо, — как можно нейтральнее постаралась ответить она. — А ты? Хотя загар и так красноречив.
— Ой, даааааа, — протянула Малинина томно. — С подружкой моталась в Испанию. Таааак клаааасно.
— Вы вроде с Костей собирались на Байкал? — аккуратно напомнила Марина, начиная понимать Костю и его намерение расстаться.
— Это Костя собирался, — фыркнула любительница курортов. — Ой, Маринк, не говори ему, ладно?
— Думаешь, он не поймет? — Иванова вздернула бровь, намекая на Кристинкин загар.
— Хм, дома тоже жарко было. Не ждать же мне, пока он притащит обратно свой отмороженный в Байкале зад. К слову, зад у него потрясный, но не до такой же степени, — закатила глаза Малинина.
— Тебе видней, — только и пожала плечами начальница. — Не переживай, буду молчать.
— Спасибо, дорогая, ты — прелесть.
Марина ушла в свой кабинет и с минуту вспоминала, как Костя морозил задницу в Байкале, а потом грел ту же часть тела в горячем источнике. Она улыбнулась, понимая, что возвращение на работу Кристины ни капли не омрачило ее настроения. Марина подозревала, что Бирюков давно был в курсе коварных планов своей подруги, почти бывшей подруги. И Ивановой даже не было жаль девушку. Лишь легкий мандраж предчувствия сжал ее сердце, но и его перекрыла звенящая тоска по Костику. Девушка позволила себе немного светлой грусти и даже каплю надежды. Она не строила планов на Бирюкова, но поняла, что ждет его возвращения с нетерпением. Долго культивировать в себе посторонние эмоции ей не дали. Зазвонил телефон, и Марина снова окунулась в работу.