Тик-так
Шрифт:
– Тогда уничтожьте ее прямо сейчас.
– С этим придется подождать до полудня, когда солнце поднимется достаточно высоко, а тьма отступит на другую сторону планеты.
– Это вполне логично, - поддакнула Дел.
– А теперь хотите чаю?
– спросила миссис Дай, вставая из-за кухонного стола.
– Я хочу видеть, как эту штуку выпотрошат и развеют по ветру, - упрямо сказал Томми.
– Посторонним нельзя смотреть, - твердо объяснила Куй Тран, доставая из буфета чайник.
– Колдовство может обезвредить только сама колдунья, и никто не должен подглядывать.
– Кто это сказал?
– с вызовом спросил Томми.
– Это правило установила не я, а наши умершие предки, которые жили в долине реки Ксан.
– Перестань волноваться, Туонг, сядь и выпей чаю, - строго сказала мамаша Фан.
– И помолчи, иначе миссис Куй Тран Дай может подумать, что ты ей не доверяешь.
– Можно тебя на минутку?
– спросила Томми Дел, беря его за руку.
С этими словами она вывела его из кухни в столовую; Скути прикрывал отступление.
– Не пей чай, - шепотом предупредила Дел, убедившись, что ни никто не может услышать.
– Почему?
– Потому что способов вернуть блудного сына в лоно семьи может оказаться гораздо больше, чем один.
– И какие же это способы?
– Например, особое зелье наподобие приворотного - смесь экзотических трав и Бог знает чего еще!
– прошептала Дел.
Томми оглянулся через плечо и посмотрел в кухню сквозь открытую дверь. Миссис Куй Тран Дай как раз заваривала чай, пока его мать раскладывала по тарелкам печенье и резала кекс.
– Мне кажется, - снова прошептала Дел, - эта миссис Дай еще не отказалась от своих намерений вернуть тебя обществу. В своем рвении она совершила ошибку, начав с кардинальных мер, хотя все дело можно было решить милой улыбкой и одной чашкой чая.
Миссис Дай уже расставляла на столе блюдца и чашки. Тряпичная кукла равнодушно взирала на эти приготовления своими нитяными глазами.
– Мы, пожалуй, пойдем, - сказал Томми, возвращаясь в кухню.
– Сначала выпей чаю и перекуси - потом пойдешь куда тебе нужно, - отозвалась мамаша Фан, даже не подняв головы от кекса, который она нарезала аккуратными тонкими кусочками.
– Нет. Я должен уйти сейчас.
– Веди себя прилично, Туонг, - одернула его мать.
– Пока мы будем пить чай, я позвоню отцу. Он заедет за нами по пути на работу и отвезет нас домой.
– Дел и я уходим сейчас, - как можно тверже сказал Томми.
– У вас нет машины, - напомнила ему мать.
– То, что валяется в гараже, просто груда металла.
– На улице стоит тягач, - парировал Томми.
– И мотор еще работает.
– Краденый тягач, - нахмурилась мамаша Фан.
– Мы его вернем хозяину, - пообещал Томми.
– А что будет с разбитой машиной в моем гараже?
– забеспокоилась Куй Тран.
– Маммингфорд пришлет кого-нибудь забрать ее, - пообещала Дел.
– Кто-кто?
– Завтра, - пообещала Дел с самой милой улыбкой.
Томми, Дел и Скути вышли в гостиную-Под ногами у них хрустело стекло - осколки разбитого окна. Миссис Дай и мамаша Фан шли за ними по пятам.
Когда Томми взялся за ручку двери, его мать спросила:
– Когда я снова тебя увижу?
– Скоро, - пообещал Томми, выходя на крыльцо следом за Скути и Дел.
– Приезжай на ужин сегодня. Я приготовлю твой любимый ком-тай-кам.
– Это звучит заманчиво. Я приеду, мама. Миссис Дай и мать Томми вышли на крыльцо.
– Когда ваш день рождения, мисс Пейн?
– неожиданно спросила парикмахерша.
– В канун Рождества.
– Это правда?
– Тридцать первого декабря, - отозвалась Дел, спускаясь по ступенькам.
– Так когда же?
– с подозрительной настойчивостью продолжала допытываться Куй Тран.
– Четвертого июля, - ответила Дел и вполголоса объяснила Томми:
– Чтобы наложить проклятье, нужно знать дату рождения.
Дел сделала несколько шагов по дорожке, и миссис Дай в волнении выбежала на крыльцо.
– У вас чудесные волосы, мисс Пейн. Мне хотелось бы сделать вам прическу.
– И заполучить несколько локонов с моей головы?
– спросила Дел, продолжая шагать к негромко урчащему тягачу.
– Миссис Дай - замечательный стилист, - подтвердила мамаша Фан.
– Она причешет тебя так, как еще никто и никогда в жизни не причесывал.
– Я обязательно позвоню, - пообещала Дел, обходя вокруг грузовика и взбираясь на подножку со стороны водительской дверцы.
Томми открыл пассажирскую дверцу и подсадил Скути в кабину.
Его мать и миссис Дай стояли на ступеньках. Мамаша Фан, наконец-то избавившаяся от своего плаща, была в белой блузке и черных брюках, ее подруга - в розовом тренировочном костюме. Обе женщины помахали им.
Томми прощально махнул рукой в ответ, вскарабкался в кабину и, сев рядом с собакой, крепко захлопнул дверь.
Дел включила передачу.
Миссис Дай и мамаша Фан все еще махали им вслед, и Томми снова помахал им.
– Что мне теперь делать?
– жалобно спросил Томми, когда они наконец отъехали.
– Я люблю мать, действительно люблю, но я не хочу быть ни врачом, ни пекарем и ни кем другим, кем бы ей хотелось меня видеть. С другой стороны, мне вовсе не хотелось бы всю оставшуюся жизнь бояться - бояться выпить в гостях чашку чаю или открыть дверь, если кто-то вдруг позвонит в неурочный час.
– Все будет в порядке, мой храбрый любитель тофу.
– Нет, - не согласился Томми.
– Не будет.
– Почему ты такой пессимист?
– упрекнула его Дел.
– Негативизм в мышлении нарушает устойчивость тончайших структур космоса. Конечно, капелька пессимизма, замешанного на жалости к себе, может казаться тебе вполне невинным удовольствием, но нельзя забывать, что даже такая малость способна вызвать ураган в Канзасе или снежный буран в Пенсильвании.
Скути повернул голову и лизнул Томми в лицо.