Тили-тили тесто
Шрифт:
– Нравится? – Стас надвинулся на неё, нахмурившись, словно туча. – Тогда почему ты всегда останавливаешь меня?
– Странный вопрос, – нитка тем временем укрепляться совсем не хотела, и Вика вытащила её из волос. – Мы с тобой год назад обсуждали это, решили, что подадим заявление сразу после школы и тогда...
– Это ты так решила! – сверкнул глазами Стас. – Сейчас я спрашиваю: ты хочешь пойти ко мне домой, прямо сейчас? Родители ушли в ночь, у них дежурство в больнице. Вся квартира в нашем распоряжении. Я уеду завтра.
Вика отступила назад, прижимаясь
– Уже нет.
– Уже?
– Я хотела, честно. Сама собиралась тебе предложить. Думала об этом, представляла, как всё случится, как раз сегодня, после выпускного.
– И что же изменилось?
– Я... ты... Мы изменились Стас. Я перестала тебе доверять, а ты перестал меня любить. И я так не хочу.
– Да что ты заладила со своей любовью! Для того, чтобы приятно провести время в постели, не нужна никакая любовь. И жениться совсем не обязательно.
– Ух, как уверенно ты об этом говоришь, – Вика прищурилась, – неужто попробовал?
– Не твоё дело!
– Вот здесь ты прав, не моё. Я пошла на бал, а ты проваливай в свою Москву. И не пиши мне!
– Я и не собирался. Больно нужно.
– Скатертью дорога, – Вика швырнула в него жемчугом, развернулась и, выбравшись из ивушек, поспешила в школу.
Ей надо на бал. Необходимо хоть немного радости, пока она ещё помнит, как надо смеяться. Потому что завтра она начнёт новую жизнь, без Стаса и без своего разбитого вдребезги сердца.
***
Стас поднял с травы брошенные Викой бусы. Разглядывая неровные речные жемчужинки, он вспомнил, как обрадовалась Вика, когда он подарил их ей на шестнадцатилетие. На тот момент он уже полгода играл в основном составе клуба и получал очень приличную ставку. Вика обняла его, расцеловала и сказала, что очень любит. И каждая бусинка будет ей напоминать о нём, когда он будет уезжать на игры.
Этой осенью, на семнадцатилетие Вики, Стас собирался подарить ей перстень. Дома, в ящике стола, уже хранилась необходимая сумма. Ему оставалось только узнать размер её пальца. Но... видно, пора смириться, что между ними всё кончено. Слишком разных вещей они хотят от жизни. И Вика, хоть ей скоро и семнадцать, всё равно осталась наивной, как маленькая девочка. Она ведь не поняла, совершенно не поняла, почему он так на неё набросился. Не осознавала, что выглядела ... как конфетка. Вкусная и желанная. Он хотел её развернуть, смять и выбросить этот голубой фантик, он хотел... Стас даже не мог выразить словами, чего хотел. И это совершенно точно не напоминало то, что он проделывал с веселыми куколками в Москве. Там всё было очень быстро, без лишних слов и эмоций. А Вика его будоражила. Навевая совсем уж неприличные мысли...
Стас нервно сглотнул... Как-то раз он гостил в Ленинграде у друга, родители парня были дипломатами, и дома имелся видак. Вечером приятель предложил посмотреть "одну кассетку". Стас ожидал чего угодно, но там было такое... Название картины он не запомнил, а вот некоторые сцены прочно засели в его памяти, и Стас часто по ночам мечтал, как бы он с Викой...
– Нет, это просто какое-то безумие! – он тряхнул головой, отгоняя навязчивые образы.
– Ты это мне?
Стас огляделся. Он сам не заметил, как примостился на лавочке, а рядом с ним уселся пожилой мужчина характерной внешности.
– Чего вылупился, глазастый? Цыгана никогда не видел?
Стас покрутил в руке Викины бусы и для надежности засунул их в карман.
Мужик захохотал, звонко шлепнув себя по коленкам.
– Думаешь, я тебя обворовать собираюсь? Да кабы я хотел, забрал бы бусины, пока ты тут сверлил взглядом асфальт.
– Ну и чего ва... тебе? – грубо спросил Стас, стараясь избегать внимательного взгляда жгучих глаз. Он помнил, что цыганам нельзя смотреть в глаза, говорят, они умеют заболтать до смерти.
– Да вот, решил, что тебе помочь надо. Хочешь, будущее поведаю? Всю правду расскажу...
Стас недоверчиво хмыкнул:
– А разве у вас этим не женщины занимаются?
Цыган кивнул:
– Женщины у нас работящие, всем занимаются, даже тем, чего не умеют.
– То есть, они врут?
– Бывает, – опять согласился мужчина, – но чаще люди сами хотят слышать ложь.
– Так ты можешь мне рассказать будущее? Бесплатно? – Стас понял, что попал-таки под власть черных глаз незнакомца.
– Э, нет! – покрутил головой цыган, прищелкнув языком. – Достань денежку, а я всё честно скажу.
Стас покопался в кармане и протянул мужику рубль. Тот обрадовался:
– Ох, и щедрый ты, как я погляжу! Ну, за это я тоже буду щедрым. Слушай внимательно, – цыган перешёл на таинственный шепот: – Двадцать первого июня, ровно через тридцать лет, ты в это самое время будешь просить прощения.
Стас взглянул на часы, семнадцать сорок пять:
– Что, прям минута в минуту? И у кого?
– У красавицы, чьи бусы в карман засунул. И да, ровно в это время.
– Хм...
Стас выругался про себя. Что за чушь! С чего ему просить у Вики прощение через тридцать лет? Вот дурак, повелся на цыганские штучки.
– А красавица-то прощать не захочет, – дополнил цыган. – Придется постараться.
– Угу, – Стас поднялся с лавочки и двинулся прочь. – Ладно, мне рубля не жалко, но мог бы придумать что-то и по интереснее.
– Я всю правду сказал, яхонтовый, – прокричал цыган ему вслед. – Одним "прости" ты не отделаешься, так кажется...
– Маразм! – Стас сплюнул себе под ноги и, перейдя на бег, рванул к дому, решив, что ему сейчас совсем не помешает пробежка. Домой он добрался спустя полчаса, искупался, собрал вещи и направился на вокзал. С родителями он уже попрощался, а больше его в этом городе ничего не держало. И, похоже, никто, кроме родителей, теперь не будет ждать.
Глава 3
– Получи, буржуй, по мордам от великой красной сборной!!! Урааа!.. Так их!
Стас обожал такие моменты. Только что они всухую разгромили "Тре-Крунур"1. Вот и радовались, как дети, носясь по раздевалке и улюлюкая.