Шрифт:
Till Lindemann
Messer
Вячеслав Камедин и
Наталья Мордвичева
Нож
Перевод
Messer
Нож
Мёртвое море в моём теле
родило гавань
в одно и то же время на умирающей галере
причаливает жаворонок
с белым хохолком, чтоб наказать меня
и лучше бы я умер смертью страшной,
но только бы она со мной была,
чей клювик, как у грифа крючковатый,
а когти так остры, как сталь ножа
Она поёт, бросая якорь тяжеленный,
кораблик из бумаги пополам
кромсает лезвиями драгоценными,
кричит в холодных водах декабря
кораблик тонет, и не слышно песни
и потому ножей страшусь я больше бездны
Кораблик кровоточит из грот-мачты,
в груди у бабушки, когда ей светит солнце
в ночи... Есть кто-то там, кто вместе с нею плачет
мы ж, глаз дрожащих холод,
дрейфуем с ликованием голодным
в тяжелых бочках, несчастны и безызвестны...
она же делает, чтоб съесть меня, надрез глубокий,
и потому ножей страшусь я больше бездны
И если даже ночью солнце светит,
нет никого, со мною кто поплачет
ни здесь, ни там... нигде на белом свете...
Ich habe dich im Traum gesehen
Я видел тебя во сне
в светлой ночи на постели жесткой
бежал, кошмар же мчал вдогонку
ступни тяжелы мои, словно свинец
и страх своей сущностью пророчил конец
и кликал в желании и звал я в бреду
всех женщин с твоим именем в этом аду
и - знаю я, боже!
– больше я не проснусь
почему поддается земля? Не пойму...
пальцы корёжит от холода в тине
как он ногой тогда и поныне
сильно в лицо бьёт меня -
изнеможение - мои пальцы кричат
наступает ожесточённо страх мне на рёбра,
вырывает трепыхание из губ, и свободно
завязывает узлом остатки жизни,
бросает крохи сострадания на праздник сей тризны
как победитель встал страх надо мной,
смеялся и рассказывал о тебе молодой,
как ты на алтарь покорно взошла
объединилась с теми, чьи ласкали уста
спаривалась пред моим влажным взором
я думал, что ты меня подождешь... И с позором
ото сна пробуждаюсь, и я... не в себе.
все же лучше бы умер во сне...
Drei Wochen liegt sie ohne Redung
Лежит она без движения уже три недели
на моём столе в стиле барокко
колом разрываются в брачном стремлении
раздвинутые нежные бёдра
Бегать глаза мои заставляет она
и я не могу взгляд удержать
пытаюсь поясницу охладить и опять
лекарство снова даю ей я
Мои руки вспотели, сырые уже
закоченевшим кажется всё тело её
Моцарт ушам помогает вполне
ибо она только слышать может ещё
Дёргание из точёного колена:
я фрезеруюсь вверх, я продвигаюсь ввысь
пар устремится в рот мне -- вот тогда держись...
бельё не менял я уж третью неделю
И в этом случае позволю ей я не страдать
и будет между ног у неё всё красным,
но не могу я чистое надеть опять
и она засыпает под трели флейты прекрасной
<