Тимандра Критская: меч Эроса
Шрифт:
Грузчики бегали по сходням туда-сюда, сгибаясь под тяжестью мешков и узлов.
Море плескалось и билось в стены галер. При виде зеленых тугих волн Тимандру замутило. Еще бы… сколько времени она ничего не видела, кроме этих волн! Плаванию, казалось, не будет конца. Сначала почти всю скудную еду, которую ей давали, она извергала в эти волны, и лишь дня за два до прихода в порт немного привыкла к качке, набралась сил и благодаря этому теперь держалась на ногах. И все же на волны смотреть было противно.
Она отвернулась, подавляя тошноту.
– Ты хорошо поёшь, девчонка, – раздался негромкий низкий голос рядом.
Тимандра вскочила, испуганная, что к ней незаметно подкралась Фирио- помощница порнобососа, хозяина порниона. [10] Фирио вполне соответствовала своему прозвищу, которое означало Зверюга. Хотя она без вопросов пустила бы в ход плетку. А перед Тимандрой стояла незнакомая женщина – полная, высокая, хорошо одетая. Она очень напоминала почтенную горожанку, вот только пышный, завитой белый парик ни одна почтенная горожанка не надела бы…
10
Порнион – притон, бордель (греч.).
И в то же время это не порна, сразу видно. И старовата для этого промысла, и одета в скромный зеленоватый гиматий, из-под которого виднелся хитон [11] такого же цвета.
За те два-три дня, которые Тимандра провела в Пирее, который считался портовыми воротами Афин, она уже кое-чему научилась. Во всяком случае, отличать с первого взгляда диктериад [12] от приличных женщин. Тимандра уже знала, что диктериадам не дозволялись однотонные одеяния. Девушки должна были носить пестрые, яркие хитоны и красить волосы в яркий желтый цвет. О том, что для этого используется шафран, Тимандра услышала чуть ли не в первую очередь. Однако это средство годилось лишь для светловолосых девушек. Тимандре, с ее черными волосами, которые не взяла бы никакой шафран, предписано было купить белокурый парик с первого же заработка. Однако, судя по всему, этого заработка ей придется ждать долго…
11
Хитон – одеяние мужчин и женщин в Древней Греции, как правило, исполнявшее роль нижнего белья. Появиться на люди в одном хитоне могли позволить себе только бедняки, рабы или проститутки. Зажиточные, приличные люди могли остаться в хитоне только в кругу самых близких, а вообще считали неприличным ходить без верхней одежды – гиматия.
12
Так в описываемое время назывались проститутки, обслуживающие клиентов в диктерионах – портовых притонах, разрешенных и поддерживаемых государством. Инициатива создания таких публичных домов принадлежала Солону, правившему в Афинах между 640 и 635 до н. э., то есть приблизительно за 200 лет до описываемых событий.
А впрочем, правила одевания следовало соблюдать, если только диктрериада выходила в город. У себя же в порнионе девушки ходили голышом: и все прелести на виду, и не придется тратить время на раздевание, если тебя выберет гость. Парики тоже можно было не надевать: все равно придется снимать, когда отправишься в каморку ублажать мужчину, который придет сюда, завидев еще издалека огромный красный приап [13] на вывеске у входа в диктериаон!
Вот и сейчас Тимандра вышла на улицу почти голая. Во всяком случае, от некогда белого и просторного одеяния Аитона, которое девушка прихватила, когда панически бежала из храма, остался только небольшой лоскут. Остальное Тимандра раздала другим девушкам, на которых не было и клочка ткани, которой можно было прикрыть наготу и хоть немножко уберечь себя от свежего морского ветра.
13
Иногда так называли фаллос.
Нет, она не хочет об этом вспоминать!
Тимандра резко мотнула головой и уставилась на незнакомку, которая придирчиво ее разглядывала.
– А танцуешь ты и того лучше, – продолжала женщина. – Здесь никто так не умеет. Ни среди прежних девушек, ни среди новеньких. Я за тобой уже не первый раз наблюдаю! Наверное, тебя обучали петь и танцевать в каком-нибудь храме?
Тимандра отвела глаза:
– В храме? Никто меня не обучал! С чего ты это взяла?
– Я видела довольно много храмовых танцовщиц, – пояснила женщина. – Их танцы изысканны и благородны – в отличие от плясок всех этих неуклюжих девок, которые просто-напросто трясут своими телесами, лишь бы приманить мужчину. Но тот человек, с которым я хотела бы тебя свести, любит изящные танцы, и красивые песни он тоже любит.
– Что-то я никак в толк не возьму, о чем ты говоришь? – нахмурилась Тимандра. – Кто ты? О каком мужчине идет речь?!
– Меня зовут Родоклея, – важно сказала женщина. – Я – сводня! Причем лучшая в Пирее! Знаешь, кто такая сводня?
Тимандра простодушно покачала головой.
– Ах ты деревенщина! – уничтожающе протянула Роколея. – Не знать самых главных в жизни вещей! Где ты только жила?! Ну ладно, слушай. Я устраиваю девушкам встречи с богатыми мужчинами, чтобы им не приходилось отдаваться кому попало, получая за это сущую ерунду. Мой знакомый – его зовут Атамус – истинный ценитель красоты и искусства. Он готов озолотить девушку, умелую в служении музам. Говорят, половину своего состояния он спустил на аулетрид [14] и танцовщиц в Афинах.
14
Это слово происходит от аулос (или авлос) – флейта. Аулетридами в Элладе называли девушек, играющих на симпосиях – пирах – на флейтах, а также учениц школы гетер в Коринфе, потому что одной из основных их дисциплин было обучение играть на аулосе.
– А вторую половину решил просадить в Пирее? – усмехнулась Тимандра.
– Ух ты, а язычок у тебя остер! – засмеялась и Родоклея. – Это прибавит тебе привлекательности. Но ты ошибаешься. Наоборот, Атамус преумножит здесь свое богатство! Со дня на день должен придти его корабль с грузом – Атамус ждет его, чтобы сразу отправить свое имущество в Афины, а уж оттуда – в Мегару. Но и хочет немного поразвлечься.
– А, так он из Мегары… – разочарованно протянула Тимандра. – Тогда он вряд ли меня озолотит. Мегарцы скупы и прижимисты.
– А ты откуда знаешь? – вскинула брови Родоклея. – У тебя что, было много мегарцев? Да вообще, какие у тебя были мужчины? Я ни с кем тебя еще не сводила. Может быть, ты в своем диктерионе нарасхват? Может быть, на тебя оболы [15] так и сыплются? Тогда почему завернута в эту тряпку, а не приоделась, как положено, и не прикрыла париком это воронье гнездо?
Родоклея презрительно указала пальцем на ворох черных, слега отдающих темной рыжиной и поэтому золотящихся на солнце, мелко вьющихся волос Тимандры.
15
Самой крупной денежной единицей описываемого времени был талант, включавший шестьдесят мин. Одна мина составляла сто драхм, одна драхма – шесть оболов, один обол – шесть халков, один халк – две лепты. Обычная цена дешевой проститутки составляла обол.
Тимандра поспешно собрала их и кое-как закрутила узлом на затылке.
– Про мегарцев мне рассказали другие девушки, – пояснила она. – Я пока еще живу чужим опытом. Да и здесь меня пока еще не выбрали ни разу. Порнобосос ворчит, что выгонит меня вон, а Фирио грозит засечь до смерти, а потом утопить в бухте… Но что делать, если у вообще не было мужчин, и я их ужасно боюсь? Я отвожу глаза и прячусь за спинами других девушек…
– Только не говори мне, что ты до сих пор не развязала свой пояс! – всплеснула руками Родоклея. – Даже с ловцами?! Ты – девушка?! А почему?! Ах да! Ловцы тебя не трогали, понимаю… Не забыли, что недавно с одним кораблем из Финикии привезли нескольких девок, которые еще в пути заразили команду ужасной гадостью. Эти бедолаги устали изливать мочу и семя за борт! Лекарь назвал эту хворь бленорагией. [16] Кстати, тебя уже осматривал лекарь? Ты здорова? Нигде эту заразу не подцепила?
16
Бленорагия – старинное греческое название гонореи. Болезнь эта с незапамятных времен была известна очень многим народам. В частности, сохранились древнеиндийские, древнееврейские, древнегреческие ее описания, а также перечисление средств, излечивающих ее.
– Сама посуди, как я могла заразиться, если не знала мужчины? – пожала плечами Тимандра. – Но при этом я не девушка.
– Так-так… – ухмыльнулась Родоклея. – Догадываюсь… Наверное, твоим первым любовником был священный фаллос? Слышала я о таких обрядах! Они ужасно глупы, по-моему. Что может быть лучше хорошего мужского фаллоса?! Однако такие обряды ведутся и тут, и там. Например, мне рассказывали, будто в школе гетер в Коринфе девственниц, которые хотят там обучаться, лишают невинности обычной палкой – в знак презрения за то, что слишком уж блюли себя и не доставили радости ни себе, ни мужчинам.