Тимур на Кавказе
Шрифт:
Азийцы не обращали «на нас внимания. Начальник отряда однажды навестил нас, похлопал Чезаре по плечу и сказал: «Яхши [72] ». Я усмехнулся: так хлопают по крупу быка, намереваясь его заколоть,
БЕГСТВО
Собранные мною известия о кабертайцах, как о довольно культурном народе, грозная неизвестность, томившая всех нас, привели меня и Чезаре к решению бежать в горы к кабертайцам, а от них к аланам, к князю Александру.
72
Хорошо.
Наш
Мы свободно бродили по небольшому леску над крутым берегом довольно широкой речки, вытекающей из синего лесистого ущелья в 10 милях от нас. Антонио, по моему совету, украл три волосяных крепких аркана и спрятал их в траве. Джовани выпросил у кашевара шесть больших кусков сыру, а мне удалось получить торбу муки, из которой Антонио напёк на углях кучу лепёшек. Все эти припасы были разложены в четыре перемётные сумы и распределены между нами. Азийцы спали, ели, чинили сбрую и одежду. На нас не обращали внимания, считая, что убежать нам некуда: прямо залегала голая степь, лошади в стороне паслись под надзором, а позади — глубокий обрыв в широкую реку. Когда наступили сумерки, я выбрал дерево, свисшее над большим обрывом в реку, и пропустил через ствол весь связанный аркан. Я огляделся: никого не было. Привязав к поясам сумы с съестными припасами и хватая зараз обе волосяные верёвки, мы поодиночке спустились вниз, по пояс в воде перебрались на другой берег и тотчас лее углубились в лес. Погони за нами не было.
Вскоре в лесу мы нашли тропинку и быстро пошли по ней по направлению к тёмным далёким горам. Мы молчали. Шли долго, всю ночь. Наконец, сели отдохнуть. Вдруг Джовани приподнялся на локте и прошептал: «Селение: собачий лай!» Действительно, прислушавшись, я услышал далёкий лай. Усталости как не бывало. Взвалив свои сумы, мы гуськом пошли в направлении лая. Через час ходьбы мы заметили, что наша тропинка разделилась на несколько боковых: ясный признак близкого жилья. Рассвет близился: светлая полоса появилась на востоке, вскоре стало ясно видно вокруг.
«Петух! Петух!» — радостно зашептал Джовани.
А несколько минут спустя я сказал: «Башня!»
Мы остановились, посовещались и решили послать Джовани на разведку, а сами залегли в густом кустарнике. Решено было ответить свистом иволги на такой же свист Джовани.
С наслаждением я закинул ноги на пень и вытянулся во весь рост на густой траве. Антонио нарезал сыру и хлеба. Давно я не ел с таким удовольствием. Прошло полчала. Мы услышали в кустах шуршание и тихий свист иволги. Я ответил.
— Ну, дело, кажется, в порядке, — сказал приблизившийся Джовани. — Большое кабертайское селение и с князем: дворец, церковь, две башни. Дайте поесть, — прибавил он, увидав еду, — я умираю от голода.
Рассвет уже пожаром пылал в холодном небе. Природа просыпалась: настоящая иволга просвистела где-то вблизи, дикие голуби заворковали. Недалеко ожесточённо залаяли собаки, и мы заметили сквозь листья, как по нашей тропинке проехал всадник, гнавший перед собой пару быков.
— Ну, едем! — сказал Чезаре. Мы вышли из лесу. На полугорьи перед нами в садах раскинулось селение: сотни с две домов, прижимаясь друг к другу, подымались на небольшую гору; ещё выше, на крутом отроге, белела маленькая церковь, а на площадке, чуть пониже, между двух башен, стояло каменное двухэтажное строение, обнесённое
Отступление нам было отрезано: из соседних домов показалось несколько мужчин; они подошли к нам, отогнали собак, с любопытством в упор осматривали нас. Это были стройные молодцы, худощавые, с тонкой талией, с широкими плечами, со смелым взглядом из-под пушистых шапок из бараньих кож; на них были шерстяные длинные кафтаны, раскрытые на груди; штаны суживались книзу и щиколотки уходили в раструбы сапог с мягкими подошвами; у всех были длинные кинжалы; у двух в руках были большие луки, а за плечами — колчаны со стрелами.
Я спросил: «Кабертай пши»? (Кабардинский князь?) и показал на каменный дом.
Ближайший кабертаец улыбнулся и кивнул утвердительно головою.
У КАБЕРТАЙЦЕВ
Мы направились к дому. За нами шла сначала группа, а затем уже целая толпа.
Там только что проснулись, и на огромном дворе десятка два женщин доили стадо коров. На шум вышел на балкон седобородый князь. Рядом стояли юноша и два воина.
Старик пытливо оглядел нас с головы до ног и громко спросил:
— Ференк? Рум [73] ?
Чезаре ответил: «Ференк!» А затем прибавил по-гречески: «Говоришь по-гречески?»
Кабертай утвердительно кивнул головой и сказал:
— Мало-мало.
Чезаре, раздельно отчеканивая слова, кратко объяснил наш приход.
Старик внимательно слушал. Его выразительное бородатое лицо к концу речи Чезаре стало беспокойным.
Он что-то сказал стоявшему позади него юноше, по-видимому, сыну, и тот куда-то исчез.
— Гость — священное лицо. Ференки здесь пусть ничего не опасаются, — торжественно сказал князь на ломаном греческом языке.
73
Генуэзец? Византиец?
По его приказанию, нас поместили в двух комнатах. Они были украшены коврами.
Через несколько минут юноша вернулся со старичком в длинной одежде. Это был грек-священник. Чезаре повторил ему с подробностями свой рассказ, и старик ушёл передавать его князю. Тем временем мы побывали в бане, нам дали чистое бельё и шерстяную горскую одежду, а нашу, запылённую, требовавшую починки, отдали для чистки рабыням.
В полдень мы были приглашены на обед. На обеде, кроме священника, присутствовало несколько соседей-князей. Обед прошёл оживлённо. Все интересовались нашими злоключениями. Ответы переводил священник. Гости по очереди стали выражать свои планы защиты. Хозяин наш всех выслушал и вывел такое заключение: собирать ополчение, женщин, скот, имущество, рабов отправить в самые дальние ущелья под прикрытием стариков и инвалидов, а всем воинам собираться на указанных местах. Немедленно же разослать гонцов к дальним соседям. Все одобрили слова старого князя, дружески прикасались к нашим плечам и приглашали к себе.
Поблагодарив старика за приём, мы возвратились в свои комнаты. Нас ожидали роскошные деревянные кровати с пуховиками и шёлковыми одеялами. Я посмотрел на материю: это была отличная китайская плотная шёлковая ткань, высоко у нас ценимая. «Вероятно, из Маджара», — сказал я. — Да, зеваем мы на Кавказе, — согласился со мною Джовани, когда я ему рассказал, что привозимые караванами из Азии ткани могли бы в Маджаре встречаться нашими купцами, а не только византийскими. Хорошо мы выспались: нас не будили.