Тина
Шрифт:
– А путь к нему?
– Путь никогда не бывает гладким.
– Жили не задумываясь. Нас приучали верить партии, а не себе. Как в Бога. Сердцем жили, а не рассудком.
– Веру в Бога заменили на веру в партию, – хмыкнула Инна. Но умные не верили. Не любила я партию с детства. Она – зло. Она – орден меченосцев. Вокруг враждебная среда, а они за стенами. Я не о рядовых членах, о верхушке.
– Ты не права. Сильная власть в государстве необходима для обеспечения достойной жизни своих граждан, – заявила Аня.
– ???
– Любая власть хорошо начинает, но со временем портится, – усмехнулась Инна.
– Не любая, – заупрямилась Аня.
– А закон развития… Я была за Советы без коммунистов. Я сознаю и признаю, что советская
– С нашими коррупцией и блатом ни то, ни другое невозможно. Лучше стало при капитализме? Наелись колбасы, напробовались? Побаловали себя? В промтоварных магазинах покупателей по пальцам можно пересчитать. Цены запредельные, – возразила Инне Аня.
– Дело даже не в колбасе, которую не каждый может купить, а в унижении, в зависимости от работодателя. Свободно можем выезжать за границу? Без денег? Да ни в коем разе! Это свобода для богатых. У них не проскочишь. Нам недоступна подобная роскошь. А при Брежневе даже моя деревенская родня по путевкам в Болгарию ездила. Теперь мечты наших внуков разбиваются о скепсис их родителей, – вздохнула Жанна.
– Дочь моих знакомых недавно побывала в Испании по дешевой туристической путевке. Всю страну пешком прошла с людьми всех возрастов и профессий и из разных стран мира. Получила массу впечатлений. А мы с вами и по своей стране ездили только в командировки, – в пику ей заявила Инна.
– Вот ты ругала СССР: «Тюрьма не готовит людей для свободы. Колхозы – невероятное закрепощение крестьян. Рабы не могут двигать экономику. Не было стимула совершенствовать производство. Был искусственный энтузиазм и хорошая мина при плохой игре». И прочее, и прочее. Про колхозы ты была права. А сейчас лучше? Теперь мы много больше рабы, чем раньше. И свобода слова – не свобода лжи. Это тоже понимать надо.
– Миф о потерянном рае вызывает у тебя депрессию или выливается в агрессию? Мечтаешь о волшебной палочке. А теперь нужны не нытики, а активная молодежь. – Это Инна «отбрила» Аню.
– Активные личности всегда и всюду нужны. Люди работают, а все равно мало получают. Вот откуда разрыв между бедными и богатыми в семнадцать раз? И где ты видишь материальную заинтересованность? Вкалывать на дядю Ваню? И чиновники в который раз повышают себе зарплаты. И раньше от них толку было мало, а теперь еще меньше. Даже в мелочах свою тупость, неосведомленность и жестокость проявляют. Ну не соображаете, так хоть помалкивайте. У нас одна дама, стараясь угодить градоначальнику, издала указ, чтобы на клумбах и газонах к третьему апреля порядок навели. Пасха, видите ли, на носу. Смотрю, а в моем стихийном палисаднике орудует целый отряд в оранжевых накидках. Я умоляю их: «Подождите я сама граблями с длинной ручкой выгребу листву, раз вам так припекло. Вы же поломаете росточки, которые еще не вылезли из земли. Я из своей пенсии две тысячи потратила осенью на многолетнюю рассаду и луковицы!». Куда там! Поступил приказ – надо выполнять. Вытоптали работницы мой садик. К девятому мая ни одного растения не зазеленело перед нашим домом. Думаю и во многих других «самодельных» палисадниках по городу то же самое случилось, – обижено поделилась Жанна. – А на следующий год эта дама еще дальше пошла в «благоустройстве» города. Под девятое мая заставила перекопать все клумбы, мол, так они выглядят ухоженнее. И опять уничтожила труд и деньги многих пенсионеров, желающих украсить площадки перед своими домами цветущими растениями. Нет, чтобы бесплатно раздать рассаду старикам для тех же цветников…
– Видно, она никогда цветы не сажала и огорода не имела, – заметила Аня.
– Так хотя бы проконсультировалась у своих замов.
– Такие особи считают себя всезнайками.
– Не терпится покритиковать? Боже мой, какие мелочи тебя волнуют. Тут вся страна в ж… – возмутилась Инна. – Ты, Жанна, отлично училась. И что? Все
– Раньше причиной такого унижения был только человеческий фактор, а теперь еще и деньги, и законы развития капитализма. Ты утверждаешь, что при СССР была неэффективная экономическая система, а вписываемся ли мы в капиталистическую? Недавно зашла в обувной магазинчик, так девчонки минут десять болтали, не обращая на меня внимание. Я разозлилась и ушла. А как-то решила заказать себе вязаную безрукавку в доме быта, так девчонка нагло меня надула в цене и еще в глаза рассмеялась, мол, это вам не социализм, теперь выгода всем правит. Мне иногда кажется, что СССР ругают те, кто хочет оправдать свою неудачливость в те годы некомфортными условиями. Я не о тебе, Инна, – поспешила добавить Жанна.
– А идеология? – напомнила Инна.
– Прошу прощения, чем тебе идеология не угодила? Она часть сложной мировоззренческой системы. Куда же без нее? Не надо ее бояться. Одной этики и эстетики для воспитания молодежи недостаточно, – заявила Аня.
– Смотря какая идеология. Человек человеку враг – это хорошо? У американцев как: главное Америка, а на остальных им наплевать. Это мы такие интернационалисты. Они – нация, выросшая из преступников. Когда мы укрепляемся, они нас ненавидят и боятся. Мы слабеем, они нас презирают, оплевывают и стараются отовсюду погнать. Чем нам хуже, тем им лучше, – высказала свое мнение Жанна.
– И мы теперь должны быть со всеми и ни с кем?
– Не мой вопрос. Внешне у них все благополучно и, тем не менее, законы у них жестче наших, – неопределенно пожимая плечами, ответила Жанна Ане.
– Вот тебе кажется, что западная Европа богатая. А ты знаешь, как они экономно живут? Каждую копейку берегут. У них мужчины стремятся в доме все делать своими руками, потому что бытовые услуги стоят очень дорого. А за их толерантностью часто скрывается беспомощность. Ты не в курсе? Туго соображаешь? Не удается вырваться за пределы своего примитивного совкового сознания?
Аня заметила, как Лена нервно сжала плечо подруге и тихо сказала:
– Наша цель – развитие. Мы должны, не оглядываясь, идти вперед. И поверь мне на слово: пройдет время и мы «восстанем из пепла». Наши успехи уже сейчас заметны.
– «Вынесем все и широкую ясную…», – усмехнулась Жанна. – Что оставим детям? Пшик? А ведь была же оттепель, которую «надышали» наши родители и мы вдохнув, глотнув ее, «забалдели» от восторга и начали поднимать Родину на неимоверную высоту… Свои жизни делали собственными руками и мозгами, потому что векторы духовного развития страны и наши – совпадали. Наша внутренняя значительность требовала высоких задач. Уважали друг друга за профессионализм, радовались успехам друзей, они вдохновляли нас на свершения… Во имя науки поднимались выше обид и зависти. Хотели, по возможности, построить наилучший, после идеального, мир – настоящий социализм. И это было прекрасной предпосылкой для особого мышления. Радость жизни была во всем! Мир казался оптимистической реальностью. Потом волна оттепели стала затухать. Нам еще хотелось чего-то более глубокого, яркого, умного, но кругом уже стелилась серость, и в высокие идеалы советского человека уже не особенно верилось. А недавно я из уст ветерана услышала жуткую фразу: «О, какие были б мы счастливые, если б нас убили на войне». Кажется это из поэзии Межирова. Он оказался прозорливее многих.
– Опять заныла, – возмутилась Инна.
– А в присутственных местах сейчас что творят? Смотрю я как-то на одну такую стерву и думаю: «Откуда у этой молодой женщины столько хитрости и желания хоть на короткий миг насладиться властью, возможностью тиранить, унижать человека? И как ее родимец не хватит от злости? Вероломная, лживая. Быстро освоилась». Тирания и в человеке, и в обществе бессмертна? Механизм власти и насилия неистребим?
Корчуют их, корчуют из века в век, а они все растут и множатся.